— Пряности? — с сомнением в голосе спросил Ордо.
Конан осторожно поворошил листья кончиком кинжала и взял горсть листьев в ладонь. Они легко крошились и ломались в руке, но от них не исходило никакого аромата.
— Человек не пытается убить другого, чтобы утаить пряности, — сказал Конан. — Посмотрим, что находится в остальных ящиках.
Он наполовину поднялся с колен, покачнулся и снова осел на пол. Сердце все так же тяжело стучало в его груди. Конан снова коснулся пореза на лице — он чувствовал, как будто кусок дубленой кожи лежал между его пальцами и щекой.
— Этот кинжал… — язык еле ворочался, произнося слова. — Что-то на нем было…
Кровь отлила от лица Ордо.
— Яд, — выдохнул он. — Не сдавайся, киммериец! Ты должен бороться с действием яда! Если твои глаза закроются, ты уже никогда не сможешь их снова открыть!
Конан снова попытался подняться, чтобы посмотреть на другие ящики, и опять чуть не упал. Ордо подхватил его за плечи и помог сесть на пол, облокотившись на стену.
— Сундуки, — сказал Конан. — Если я умираю, то я хочу знать, за что.
— Пусть Митра проклянет эти дьявольские сундуки, на что они нам? — рявкнул Ордо. — И ты не умираешь! Во всяком случае, ты не умрешь, если сюда придет Гурран.
— Я побегу за ним, — сказал Хасан, но замер под пронзительно-гневным взором Ордо.
— И как ты, интересно, это сделаешь, если никогда прежде не видел этого человека? Пританис! — Ордо быстро пошел по подвалу и рукой, которая по размерам могла сравняться с хорошим молотом, вздернул на ноги немедийца. Другая его рука хлестнула несколько раз немедийца по лицу. — Приди в себя, Пританис! Ты слышишь меня? Ты слышишь меня, чтоб тебя забрал Эрлик, или я разобью твою дурацкую башку!
— Я слышу, — простонал немедиец. — Во имя всех богов, не бей меня по голове. Она и так разламывается на части от боли.
— Тогда слушай меня внимательно, если не хочешь, чтобы башка окончательно треснула, — зарычал Ордо, но перестал хлестать Пританиса по щекам. — Иди к Гуррану и приведи его сюда. Скажи ему, что это яд, и скажи ему, что он получит сотню золотых монет, если доберется сюда вовремя. Ты понял, что я сказал тебе, вшивое порождение верблюда?
— Я понял, — сказал немедиец неуверенно и пошатываясь пошел к двери, чуть не упав от встряски, которую ему дал Ордо.
Ты понял, что я сказал тебе, вшивое порождение верблюда?
— Я понял, — сказал немедиец неуверенно и пошатываясь пошел к двери, чуть не упав от встряски, которую ему дал Ордо.
— Тогда беги, будь ты проклят! Если ты не сделаешь все, как надо, я распорю тебе брюхо и повешу тебя на твоих же собственных кишках! А ты куда побежал? — добавил одноглазый, когда Хасан попытался было пойти вслед за Пританисом.
— За ним, — ответил Хасан. — Он так пьян, что без хорошего глотка вина не сможет запомнить, что должен делать, и ему нужен кто-то, кто поможет добрести до цели.
— Он запомнит, — проворчал Ордо, — потому что знает: я сделаю так, как ему обещал. Вплоть до последнего слова. Если ты хочешь сделать что-то, то набрось-ка плащ на тело Патила, так что нам не надо будет смотреть на него.
— У тебя нет ста золотых, Ордо, — сказал Конан.
— Тогда ты заплатишь ему, — ответил контрабандист. — А если ты умрешь на моих руках, я продам твой труп за такую же цену.
Конан засмеялся, но смех быстро оборвался, так как киммериец закашлялся и стал задыхаться. Он чувствовал себя таким же слабым, как ребенок. Даже если другие поставили бы его ноги, он знал, что сможет только просто стоять на ногах, но не больше. Страх и отчаяние в голосе его друга не коснулись, однако, сердца варвара. Он должен был получить ответ на происшедшее, и ответ этот лежал в сундучках у стены. Или, по крайней мере, ключ к ответу. Вопрос был простым, и в то же время поиски ответа удержали бы Конана в живых еще на некоторое время, так как он пока не мог позволить себе умереть. Он не умрет, не узнав всей правды.
Глава 5
Один за другим в подвал Кафара спускались люди из команды Ордо. Большинство из них шли, пошатываясь, пьяные, как и первые трое. Огорченное и рассерженное выражение, а также отвращение появились на их лицах, когда они узнали, что случилось.
Но не смерть вендийца, и даже не покушение на жизнь Конана, а скорее средство покушения привело их в такое раздражение. Они были привычны к честному открытому клинку и даже могли понять удар ножа в спину, но яд… яд был чем-то совсем иным, против чего человек не мог себя защитить. Кружки, меняющие свой цвет, когда в них наливали отравленное вино, были миром колдунов и миром князей, которые не могли себе позволить платить колдунам. Испуганные лица контрабандистов мало волновали Конана, но те прощальные взгляды, которые они бросали ему, раздражали киммерийца не на шутку.
— Я еще не мертв, — пробормотал он, задыхаясь.
— Где, во имя Девяти Адов Зандру, Гуррам? — заорал Ордо.
Как будто отвечая на его слова, обитая железом дверь настежь распахнулась и Пританис ввел Гуррана в подвал, держа его железной хваткой за костлявую руку. Немедиец с отрезанным носом, казалось, уже изрядно протрезвел, и трудно было сказать, отчего именно это случилось — от того, что он тащил за собой Гуррана, или же от угроз Ордо.