У нас, пиратов, свое понимание чести, это верно. Но никто из нас, за исключением королевы Ганондри, не играет так близко с огнем! Если она угрожает, почему бы вам просто?напросто не уничтожить ее с помощью вашего колдовства?
— А если я сделаю это, будут ли капитаны других пиратских кораблей, да и вы сами, подчиняться моим приказам?
Джерот загоготал.
— Не сразу, кудесник! Черная магия тоже имеет пределы. Любовь, преданность и даже уважение не бывают принудительными. Конечно, вы можете потопить нас. Ваша жалкая тузаменская посудина не так уж ладно сработана — она не приспособлена к плаванию в плохую погоду.
И вас, и ваших драгоценных пленников вынесет прямо в открытое море, вы окажетесь в шести тысячах лиг от дома. Даже если буря успокоится, вы все равно скоро погибнете. Хотя, может быть, вы знаете, как взлететь в воздух и добраться до берега на крыльях, словно птицы поти?
— Увы, этого я не умею, — печально признался Портоланус — Если бы умел, никогда бы не очутился на борту вашей неуклюжей шаланды.
Лицо Джерота стало пепельно?серым, вены на шее вздулись. Он изо всех сил старался не потерять управления гигантской триремой. Руки так вцепились в штурвал, что побелели.
— Волшебник, я страшно устал, а эта словесная перепалка еще больше утомила меня. Я не юноша, к тому же не очень здоров, и моя работа заключается не в манипулировании тяжелым штурвалом во время шторма, а в том, чтобы отдавать команды рулевому. Или я немедленно позову его, или мы рискуем сбиться с курса — это вполне вероятно при таком сильном ветре. Вы явились сюда не без причины. Выкладывайте все как есть или уходите отсюда и продолжайте играть в игры с королевой Ганондри.
Колдун начал заворачиваться в свои просторные одеяния.
— Отлично. Если королева Ганондри умрет и король Ледавардис будет справедливо править вами, вы и весь пиратский флот признаете его своим господином? Будете подчиняться его приказам?
— С удовольствием, — сказал адмирал Джерот. — Но если вы надеетесь, что сможете подчинить своей воле этого юношу, подумайте еще разок. Он прикидывается тупицей только для того, чтобы не раздражать свою бабушку.
— Я так и думал. Если он умен, тем лучше. Может быть, он избежит роковых ошибок Ганондри.
— Роковых?
— Я собираюсь избавиться от королевы?регентши, как только она станет бесполезной для меня.
— Я могу предупредить ее о вашем злом умысле. Портоланус засмеялся.
— Можете, но думаю, не будете этого делать. Лучше расскажите обо всем королевскому чаду. Если он, получив рэктамскую корону, станет сотрудничать со мной, то в скором времени завладеет богатством, которого не добудешь за тысячу лет пиратского промысла. У него будет бессчетное количество галерных рабов. А вы, адмирал Джерот, получите все, что пожелаете, в том числе и пост наместника короля в Лабровенде.
— Но когда выкуп будет выплачен…
— Король Ангар и его дети никогда не вернутся живыми на родину, независимо от выкупа. А королева Анигель, разлученная с семьей и талисманом, увидит, как мое волшебство и объединенные силы Тузамена и Рэктама завоюют ее земли. О да. Ее воля будет сломлена, все это произойдет очень быстро.
Снова одетый в свою свободную робу, Портоланус, казалось, уменьшился в росте, тело его опять согнул возраст. Лицо приняло отталкивающее выражение. Он открыл наружную дверь рубки и дрожащим голосом окликнул офицеров. Рулевой и двое пиратов поспешно вошли внутрь. Короля Ледавардиса среди них не оказалось: он ушел, воспользовавшись второй дверью.
— Когда вы в следующий раз увидите милейшего юношу, передайте ему мои наилучшие пожелания, — сказал адмиралу колдун. — И скажите, что очень скоро я собираюсь побеседовать с ним о будущем.
Он накинул капюшон и вышел. Но на этот раз ни качка, ни ветер нисколько не мешали ему: он шел медленно и уверенно, с легкостью сохраняя равновесие, словно судно стояло на якоре в спокойной гавани, а он после обеда вышел на палубу подышать и размяться.
Принц Толивар снизу окликнул их:
— Вы что?нибудь видите?
— Огромные волны и зловещее темное небо с быстро бегущими облаками, — отозвался принц Никалон. — Когда судно опускается, вижу волны, когда поднимается — небо.
— Земли не видно, — сказала принцесса Джениль. — Только океан.
— Забавно, — сказал Толо.
— Только океан.
— Забавно, — сказал Толо. — Если бы мы плыли к Полуострову, с этой стороны вы должны были бы увидеть берег. Значит, пираты все?таки везут нас в Рэктам.
Якорный отсек освещался через два иллюминатора, расположенные на высоте восьми элсов над грубыми досками пола их новой тюрьмы. В тесном помещении были только три тощих матраца с пыльными старыми одеялами, прикрытая крышкой бадья для отходов, глиняный кувшин с теплой вонючей водой и корзинка с краюхами черствого хлеба. Ники и Джен решили, что продолжать голодовку не имеет смысла, и уже съели половину хлеба.
Убедившись в том, что их похитители не собираются возвращаться, двое старших детей вскарабкались наверх по огромным звеньям якорной цепи, заполнявшей почти все пространство их темницы. Преодолевая звено за звеном, они миновали громоздкую двойную лебедку с железными шестернями, поднимавшую и опускавшую якоря, и добрались до клюзов, сквозь которые цепи тянулись к носу корабля. Они запретили маленькому Толо лезть с ними. Когда нос триремы нырял в бушующие волны, цепи глухо звенели, и брызги, проникавшие внутрь, обдавали Ники и Джен. Попав в первый раз под этот душ, они даже не вскрикнули — и воздух и вода были теплыми. — эти якоря снаружи так чудовищны, что закрывают весь обзор, — сказал Ники.