Как я утверждаю на протяжении всей книги, уверенность в недоказанных вещах всегда вызывает разделения и делает людей бесчеловечными. Фактически, именно уважительное отношение к фактам и разумным аргументам делает мирное сотрудничество возможным. Перед каждым человеком постоянно возникает выбор: прибегнуть к насилию или вступить в диалог. Что еще кроме глубокого желания быть разумным может помешать гарантировать, что мы будем разговаривать друг с другом?
2. Нам нужна вера, чтобы выполнить почти любое действие. Мысль о том, что мы можем обойтись без нее, просто абсурдна.
Я получил одно электронное письмо на эту тему, которое начиналось так: «Мне нравится ваш слог, но вы идиот». Достаточно откровенно. Ниже мой корреспондент, подобно многим другим, говорит, что каждый из нас встает утром с постели и проживает свою жизнь в условиях неопределенности и в условиях ужасающей определенности — например, неизбежности смерти. И позитивное расположение духа, готовность идти по жизни безо всяких гарантий, иногда называют «верой». Так, мы можем посоветовать отчаявшемуся другу «обрести веру в себя». Подобные выражения мы редко произносим с насмешкой, даже если они срываются с ядовитого языка атеиста. Торжественно заявляю, что я не вижу в такого рода «вере» ничего дурного.
Но религия предлагает нам не такую веру. Любопытно понять, почему позитивная установка перед лицом неопределенности неизбежно приводит к нелепым убеждениям о божественном происхождении некоторых книг, к причудливым культурным табу, к презрительной ненависти к гомосексуалистам и к принижению женщин. Если ваши представления чересчур позитивны, вы вскоре увидите, что архитекторы и инженеры направляют летящие самолеты на здания.
В данной книге я пытался как можно яснее выразить мысль о том, что религиозная вера — это вера в исторические и метафизические утверждения, лишенные достаточных доказательств. Когда какая-то религиозная идея почти или совсем не имеет доказательств, или существуют убедительные опровергающие ее факты, люди говорят о вере. В противном случае они просто ссылаются на разум (например, говоря: «Новый Завет подтверждает правоту ветхозаветных пророчеств», «Я видел лицо Иисуса в окне», «Мы помолились, и у дочери остановилось развитие опухоли»). Обычно подобные доводы неадекватны, но они лучше отсутствия всяких доводов. Сами верующие понимают, что разум важнее, и пытаются опираться на разум, когда есть такая возможность. Вера же есть просто позволение, которое они дают сами себе, продолжать держаться за убеждение, когда доводов в его пользу не существует. Когда разумное исследование поддерживает догму, его прославляют, когда же оно ставит догму под вопрос, над ним смеются — иногда верующие переходят от одного к другому в одном предложении. Вера — это известка для замазывания трещин в доказательствах и пробелов в логике, и потому именно вера сохраняет все это опасное для людей здание религиозной определенности в нашем мире.
3. Ислам склонен к насилию не более, нем любая другая религия. Насилие в мусульманском мире объясняется политическими и экономическими причинами, а вовсе не верой.
На обманчивость этого аргумента проливают свет теракты со взрывами. Почему мы не видим, как себя взрывают палестинские христиане? Они тоже ежедневно страдают под гнетом израильской оккупации. Почему мы не видим террористов-смертников из числа буддистов Тибета? Они пережили куда более жестокую и циничную оккупацию, чем любая группа мусульман, когда-либо подвергавшаяся давлению со стороны США или Израиля. Где же толпы жителей Тибета, которые мечтали бы убить себя вместе с группой мирных китайских граждан? Там подобных людей не существует. Чем же объясняются такие отличия? Особым вероучением ислама. Это не значит, что буддизм неспособен вдохновить людей на акты насилия с самоубийством. Он может это сделать, и подобные вещи происходили (Япония в годы Второй мировой войны). Но это нисколько не обеляет ислам. Буддисту приходится много трудиться, чтобы оправдать подобное варварство. Для мусульманина пойти на это гораздо проще.
Недавние события в Ираке также подтверждают мою точку зрения. Несомненно, население Ирака десятилетиями страдало от войн и репрессий. Но войны и репрессии не помогают объяснить действия террористов-смертников против Красного Креста, ООН, иностранных рабочих или мирных жителей Ирака. Войны и репрессии не помогают понять, почему в эту страну устремились иностранные боевики, которые готовы отдать свою жизнь просто ради того, чтобы увеличить хаос в стране. Действия иракских мятежников нельзя объяснить протестом против политической или экономической несправедливости. Конечно, у них есть ощущение несправедливости, но ради политики и экономики человек не станет взрывать себя в толпе детей и его мать не будет прославлять сына как героя. Для такого рода подвигов нужна религиозная вера.
Конечно, здесь действуют и другие факторы — государственная поддержка терроризма, принуждение в тех случаях, когда террорист испытывает колебания, — но они не должны заслонять от нас действия веры, которая все здесь охватывает и делает людей безумцами. Нам пора признать истину: ислам содержит особые доктрины мученичества и джихада, которые сегодня служат источником вдохновения для мусульманских террористов. Если мусульмане всего мира не смогут отказаться от богословия, превращающего ислам в культ смерти, подобное разрушительное поведение в итоге распространится по всему миру. Там, где будут происходить подобные трагедии, мусульмане будут стоять на стороне своих единоверцев, какие бы жестокости те ни вытворяли. Подобная злокачественная солидарность — продукт религии. Люди, находящиеся в здравом уме, должны перестать оправдывать ислам. А мусульмане — и особенно мусульманки — должны понять, что сильнее всего от ислама страдают они сами.