Черный маг не посмотрел на Конана. Он лишь дотронулся до меча, торчавшего из его груди, словно желая убедиться в его реальности. Неверными шагами он направился к багровому Камню.
— Невозможно, — бормотал Стигиец, — вся сила, вся воля могли быть моими. Должны были быть моими…
Его руки сомкнулись на горящим Камне. Долгий, казавшийся бесконечным вой вырвался из его горла; по сравнению с этим все звуки, которые он издавал до того, показались бы тихим шепотом. Сквозь его пальцы прорвалось алое пламя. Оно становилось все ярче и ярче. Казалось, что сам колдун постепенно окрашивается в этот алый цвет.
— Кром! — прошептал Киммериец, глядя на это.
Кроваво-красный свет растекся по рукам и по всему телу Амона-Рамы; вот он уже превратился в кренящуюся статую из кровавого пламени, и вдруг его тело стекло на пол, превратившись в алую лужу, кипящую и пузырящуюся. Ярко-красный пар поднимался в воздух и таял под потолком, пока наконец на полу не осталось ничего, кроме меча Киммерийца. Исчезла и прозрачная опора Камня, оставив его висящим в воздухе.
Осторожно, бросив не один подозрительный взгляд на Камень, Конан поднял свое оружие. Рукоятка из акульей кожи обжигала пальцы, но сам меч казался невредимым. Конан быстро отскочил подальше от висящего Камня. Подумать только! Он чуть было не дотронулся до него, когда Амон-Рама затеял свою смертельную игру.
С громким звоном разлетелось на куски еще одно зеркало, и спутники Конана ввалились в зал.
— … а я же говорил, что сработает… — оборвал сам себя на полуфразе Акиро.
— Слезящиеся глаза Раванны! — презрительно ответил Малак. — Ты утверждал, что ему везет. Какое уж тут везение. Просто этому стигийскому вонючке следовало бы подумать хорошенько, прежде чем связываться с Конаном и Малаком.
Акиро повернулся к Киммерийцу:
— Тебе и вправду повезло. Но однажды везение оставит тебя, и что тогда?
— Ты видел? — спросил Конан, когда смог вымолвить хоть слово.
Акиро кивнул, а Зула вся передернулась.
— Эта обезьяна, — пробормотала она, оглядываясь, словно подозревая, что та просто где-то спряталась.
— Она исчезла, — сказал Конан. — Ладно, надо найти Дженну и этот проклятый Митрой Ключ и сваливать отсюда поскорее.
Словно произнесенное имя пробудило ее, Дженна появилась в зале из того же проема, из которого вышел Амон-Рама. За ее спиной осталась беспросветная темнота. Она даже не взглянула ни на кого, а медленно пошла по направлению к неподвижно висящему Камню.
— Нет! — в один голос закричали Конан и Бомбатта, но прежде, чем они успели сделать хоть шаг, она протянула руку и взяла Камень в свою ладонь.
— Сердце Аримана, — тихо сказала она, глядя с улыбкой на кроваво-красный Камень, лежащий у нее на ладони. — Конан, это и есть Ключ.
— Что? Эта штука? — начал было Конан, но его вопрос был прерван резким толчком пола. Стены задрожали. Отовсюду послышались хруст и треск.
— Я должен был сообразить раньше, — взвыл Акиро. — Этот дворец построен волей Амона-Рамы, и теперь, с его смертью… Что вы стоите, вы разве не поняли? Бегите, бегите, или мы все последуем вслед за Стигийцем! — Словно в подтверждение его слов, раздался новый удар в пол.
— К колодцу! — скомандовал Конан. Хотя мысль о таком заплыве, когда весь дворец мог рухнуть в воду в любую минуту, не улыбалась никому, даже самому Киммерийцу.
Акиро тряхнул головой:
— Дайте мне попробовать сделать то, что я могу, когда ушло противостояние Амона-Рамы. — Он бросил многозначительный взгляд на Малака. — Смотри!
Его руки задвигались почти так, как они это делали тогда, когда Конан бросился спасать его от смерти на костре. И снова огненный шар стрелой сорвался с ладоней старика и влетел в хрустальную стену. На этот раз взрыва не было. Лишь часть стены рассыпалась на мелкие осколки, открыв рваную дыру размером с обычную дверь.
— Сюда, — сказал Акиро. — Ну, Малак, ты видел что-нибудь подобное?
Дворец снова задрожал, и уже безо всякого колдовства кусок потолка и одной из стен обрушился на пол, брызнув фонтаном осколков.
— Потом обсудим наши победы, — сказал Конан, хватая Дженну за руку. Остальные, не мешкая, устремились за ним.
Они бежали вниз по коридорам и залам неземной красоты. Всякий раз, когда очередная стена преграждала им путь в том направлении, которое они для себя выбрали, Акиро пробивал еще одну дыру при помощи своих заклинаний. Удары по полу и стенам становились все чаще и чаще, пока не слились в один монотонный гул. Рассыпался резной орнамент, сыпались осколки со стен, дважды громадные сверкающие плиты обрушивались за их спинами на пол.
Еще одно заклинание Акиро, еще один огненный шар — и они оказались на пристани. От дворца по озеру шли беспорядочные волны. Конан спихнул лодку в воду. На ее дне лежали доспехи Бомбатты. Усадив в лодку Дженну, Киммерийцу пришлось удерживать ее, сопротивляясь попытке Бомбатты отплыть раньше, чем в нее заберутся остальные.
Когда все оказались на своих местах, Конан схватил весло.
— Давай! — крикнул он Бомбатте, и тот, не говоря ни слова, вогнал весло в воду.
За ними хрустальный дворец играл всеми цветами сошедшей с ума радуги. От высоких шпилей сильные лучи били вверх, в небо.