Конан вздохнул. То, что от него кое-что скрывали, было неудивительно. Мало кто в мире согласился бы полностью довериться вору. Но дело от этого не становилось легче.
— Может быть, я могу еще что-то узнать и подготовиться к этому? Пойми, что слишком большие неожиданности могут погубить не только меня, но и твою племянницу.
— Дженне нельзя причинять никакого вреда, — отчеканила Тарамис.
— Я позабочусь о ее безопасности, но вряд ли я смогу быть очень полезен, ничего не зная о возможных опасностях. Если тебе известно что-нибудь еще…
— Ладно. Я… полагаю, что Ключ сейчас во владении человека по имени Амон-Рама, он родом из Стигии.
— Колдун, естественно, — вставил Конан, не ожидавший уже ничего другого.
— Именно. Колдун. Вот и все, что я знаю. Я желаю, чтобы это путешествие было удачным, точно так же, а может быть, и больше, чем ты. Ты не испугался? Сможешь достойно встретить опасности? И помни о своей Валерии.
Его лицо напряглось при этих словах:
— Я сказал, что сделаю это. И я выполню то, что обещал.
— Отлично, — сказала Тарамис. — А теперь — еще одна деталь, более важная, чем все остальное, по крайней мере, для тебя. Через семь ночей звезды на небе будут в таком положении, которое бывает раз в тысячу лет. Именно в эту ночь я смогу вернуть тебе Валерию. Если к тому времени ты вернешься с Сокровищем и Дженной… — Подняв руку, она прервала негодующе задышавшего Конана. — Мои астрологи не могут найти ни Ключ, ни Сокровище. Но они уверены, что за оставшееся время возможно найти и то и другое.
— Это они тебе так говорят, — Киммериец невесело усмехнулся.
Он заглянул в свой кубок и вдруг разом осушил его. Час назад он очутился по колено в этой грязи — колдовстве, но все еще соблюдал осторожность. Теперь же он пробирался в нем по горло, да еще к тому же — в кромешной тьме.
Неожиданно по дворцу пронесся крик. Кричала девушка. Еще раз, снова и снова. Конан вскочил на ноги, схватившись за меч. Он заметил, как напряглись телохранители принцессы, и понял, что только его резкое движение стало причиной этого. Крики, казалось, не заставили бы их даже моргнуть глазом.
— Это моя племянница, — торопливо сказала Тарамис. — Дженну мучают кошмары. Сядь, Конан. Садись. Я вернусь, когда успокою ее.
И, к удивлению Киммерийца, принцесса Заморы выбежала из комнаты.
Тарамис не нужно было бежать далеко, Просто злость замедлила ее бег. Она уже думала, что с кошмарами покончено насовсем.
Ее племянница свернулась клубочком в середине кровати, нервно всхлипывая в неясном свете луны, проникавшем через высокие узкие окна. Тарамис не удивилась, не обнаружив рядом с девушкой никого из прислуги. Все во дворце знали, что только она может справиться с ужасными видениями, мучившими Дженну.
Все во дворце знали, что только она может справиться с ужасными видениями, мучившими Дженну. Принцесса наклонилась над постелью и положила руку на плечи девушки.
Дженна, вздрогнув, проснулась, увидела Тарамис и обхватила ее руками.
— Так это был сон, — всхлипнула она, — такой ужасный сон!
Дженне еще не исполнилось и восемнадцати, она была стройна и красива, но сейчас большие темные глаза были наполнены слезами, а полные губы все никак не переставали вздрагивать.
— Да, всего лишь сон, — Тарамис ласково гладила девушку по длинным черным волосам, — не больше, чем сон.
— Но я видела… видела, что…
— Тссс. Тихо, Дженна. Успокойся. Завтра тебе отправляться в путь. Нельзя, чтобы какой-то сон мог испугать тебя.
— Но мне действительно было так страшно.
— Тихо, малышка, спи.
Тарамис кончиками пальцев чуть сжала голову Дженны и запела что-то чуть слышно, почти про себя. Потихоньку всхлипывания затихли, прекратилась дрожь. Когда дыхание вновь стало ровным дыханием спящего человека, Тарамис встала. Уже сто раз она думала, что кошмары и воспоминания о них ушли навсегда. Но проклятый сон каждый раз напоминал о себе. Тарамис сжала голову руками. Дженна была той, о ком говорили Свитки, и это сейчас — самое важное. Ничего, на этот раз наверняка удалось отогнать кошмарный сон надолго. Наверняка. Всю жизнь Тарамис шла этим путем. С самого детства. Как только она стала осознавать себя, ее тетя, принцесса Элфайн, начала учить ее тем двум вещам, с помощью которых женщина может стать сильной: искусству обольщения и колдовству. Когда Элфайн умерла, Тарамис, которой не было еще и десяти лет, не появилась на церемонии погребения. Старшие думали, что ребенку просто стало невыносимо тяжело от потери. На самом же деле она в это самое время обшаривала личные покои тети в поисках волшебных фолиантов и всяких магических штучек, собиранию которых Элфайн посвятила свою жизнь. Там-то она и нашла Свитки Скелов. В ближайшее же полнолуние она начала работу, которая длилась двадцать лет, а сейчас была близка к завершению.
Неожиданно она почувствовала, что в дверях комнаты стоит Бомбатта и смотрит в одну точку — на девушку в постели. Она быстро подошла к нему и взяла его за руки. Секунду он еще сопротивлялся, а затем позволил вывести себя в темный коридор.
— Так ты даже не считаешь нужным больше скрывать это? — сказала она с презрительным спокойствием. — Ты возжелал мою племянницу. Я все вижу. Так что не пытайся отрицать это.