Молния сверкнула и я взглянул на кровь.
Молния сверкнула и я взглянул на кровь. В это короткое мгновение я увидел в алой поверхности странное лицо, похожее на золотой круг с овальными глазами, лицо, которое я никогда не видел, оно вселило суеверный страх в мое сердце.
Воцарила тьма. Затем снова сверкнула молния. Я взглянул на кровь, одновременно желая и страшась увидеть жуткое лицо, но передо мной была гладкая алая поверхность — кровь слина, которого я убил на дороге в Ко-Ро-Ба. Там не было даже моего отражения. Я выпил кровь, закончив ритуал.
Затем я тщательно вытер копье о мокрую густую шерсть слина. Его сердце прибавило мне мужества.
— Благодарю тебя, Брат Ночи, — сказал я мертвому зверю.
Увидев, что в вогнутости щита собралась дождевая вода, я с большим удовольствием выпил ее.
ГЛАВА 5. ДОЛИНА КО-РО-БА
Теперь мне пришлось карабкаться наверх. Дорога была знакомой. Длинный, довольно пологий подъем. За перевалом лежала долина Ко-Ро-Ба. Это была дорога, по которой шли караваны вьючных животных и носильщики, напоминающие бедного Зоска. Дорога, по которой можно было идти только пешком.
Ко-Ро-Ба лежал в окружении зеленых холмов и был расположен в нескольких сотнях футов над уровнем пролива Танбер и таинственного огромного пространства воды, которое горийцы называли «Тасса» — море. Ко-Ро-Ба не был так удален от внешнего мира, как, например, Тентис, расположенный высоко в горах Тентис, но он не был и равнинным городом, как роскошный Ар, или прибрежным, как шумный беспорядочный город-порт Кар у пролива Танбер. Ар был прекрасным величественным городом, который уважали даже враги. Тентис гордился свирепой красотой гор Тентис, а порт Кар хвастался широким проливом Танбер, как своей сестрой, и этим могучим загадочным морем. Я же самым прекрасным считал свой город. Его стройные цилиндры мягко вонзались в небо среди зеленых холмов, и это производило неизгладимое впечатление.
Древний поэт, воспевая города Гора, назвал Ко-Ро-Ба Утренними Башнями. Иногда его и теперь так называют. А само слово Ко-Ро-Ба было весьма обычным, на древне-горийском языке оно означало деревенский рынок.
Буря не прекращалась, но я не обращал на нее внимания. Вымокший, замерзший, я карабкался наверх, прикрываясь щитом от ветра. На перевале я остановился, протер глаза и стал ждать, когда вспышка молнии осветит мой город, который я не видел столько лет.
Меня тянул мой город, я жаждал встречи с отцом, великолепным Мэтью Кэботом, администратором Ко-Ро-Ба, со всеми моими друзьями, с гордым Тэрлом, моим учителем фехтования, милым застенчивым маленьким писарем Торном, который даже сон и еду считал досадными помехами в своих занятиях по изучению древних свитков, но больше всего я жаждал встречи с Таленой — той, которую я любил больше всего на свете, за которую сражался на крыше цилиндра Справедливости, которая тоже любила меня — с темноволосой прекрасной Таленой, дочерью Марленуса, бывшего убара города Ар.
— Я люблю тебя, Талена, — крикнул я.
И когда этот крик сорвался с моих губ, небо расколола ослепительная вспышка молнии, вся долина среди холмов стала ослепительно белой и я увидел, что она пуста.
Ко-Ро-Ба исчез!
Город исчез!
После молнии все погрузилось в непроницаемый мрак и ужасающий грохот наполнил меня ужасом.
Снова и снова вспыхивали молнии, каждый раз погружая меня во тьму, снова и снова странные удары грома грохотали надо мной, и каждый раз я видел одно и то же: долина пуста, Ко-Ро-Ба исчез.
Я резко обернулся, прикрывшись щитом. Копье было наготове.
И при следующей вспышке молнии увидел мантию Посвященного, выбритую голову и печальные глаза одного из касты Благословенных.
Говорили, что они слуги самих Царствующих Жрецов. Он стоял на дороге, спрятав руки в мантию и глядя на меня.
Мне показалось, что он не похож на других Посвященных, которых я встречал на Горе. Я не мог точно сказать, что отличает его от остальных членов касты, но в нем было что-то такое, что выделяло его из их числа. В нем не было ничего необычного, разве что лоб был гораздо выше, чем у остальных людей, а глаза наверняка видели намного больше, чем глаза остальных людей.
И меня пронзила мысль, что я, Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба, простой смертный, ночью на этой дороге, возможно, смотрю в глаза самому Царствующему Жрецу.
Мы долго смотрели друг на друга. Буря стихала, молнии перестали рвать ночь, гром больше не терзал мои уши. Ветер успокоился. Тучи рассеялись. В лужах холодной воды на каменных плитах я видел отражение трех лун Гора.
Я повернулся и посмотрел на долину, где когда-то стоял Ко-Ро-Ба.
— Ты Тэрл из Ко-Ро-Ба, — сказал человек.
Я удивился.
— Да, — сказал я и повернулся к нему.
— Я ждал тебя.
— А ты, — спросил я, — Царствующий Жрец.
— Нет.
Я посмотрел на него и увидел в нем простого человека и ничего больше.
— Ты говоришь от имени Царствующих Жрецов?
— Да.
Я поверил ему.
Конечно, Посвященные всегда утверждали, что говорят от имени Царствующих Жрецов, но на самом деле они просто определяли их волю по соответствующим приметам и предсказаниям.
Но этому человеку я поверил.
Он не был похож на других Посвященных, хотя и носил их одежду.