Хиндмост провел несколько часов в закрытой части «Иглы», затем вывел их наружу через туннель. Грива его была расчесана и раскрашена в сотни цветов. Каждому хочется хорошо выглядеть на своих похоронах, подумал Луис, гадая, не окажется ли эта именно так.
Использовать бомбу против лазерной подсистемы не потребовалось. Поиски выключателя заняли у Хиндмоста целый день и потребовали снять целый диск оборудования, но в конце концов они своего добились.
Паутина сверхпроводящих кабелей имела свой центр в скрите в двадцати милях под северным полюсом Карты Марса. Они обнаружили центральную колонну высотой в двадцать миль, где под скритовой оболочкой размещались насосы, охлаждающие Карту Марса, и комплекс на самом ее дне несомненно был центром управления. Вход представлял собой лабиринт огромных воздушных шлюзов и, чтобы пройти через каждый, требовалось решить своего рода конструкторскую головоломку. Хиндмост справился и с этим.
Наконец они прошли сквозь огромную дверь, за которой находился ярко освещенный купол с сухой почвой, подиумом в центре и запахом, который заставил Луиса развернуться и бежать, спасая свою жизнь, таща за собой изумленного Каваресксенджаджока. Воздушный шлюз закрылся прежде, чем мальчик начал сопротивляться; Луис ударил его по голове и побежал дальше. Они прошли через три шлюза, и лишь тогда он позволил себе остановиться.
Тут их и догнал Чмии.
— Дорога ведет через участок почвы под искусственным освещением.
— Дорога ведет через участок почвы под искусственным освещением. Автоматика вышла из строя, но несколько растений еще уцелели, и я узнал их.
— Я тоже, — ответил Луис.
— Я узнал этот слегка неприятных запах.
— Я не почувствовал никакого запаха! — закричал мальчик. — Почему вы ударили меня? Почему тащили меня за собой?
— Флуп, — сказал Луис. До него только сейчас дошло, что Каваресксенджаджок слишком молод и запах дерева жизни ничего не значит для него.
Поэтому мальчик Строителей Городов пошел с чужаками. А Луис Ву так и не увидел, что происходило в центре управления, он вернулся на «Иглу» один.
Зонд находился от них в нескольких световых минутах, и голограммное окно горело внутри черного базальта, сразу за стеной корпуса «Иглы», показывая изображение камеры зонда: тусклая звезда, несколько менее активная, нежели Солнце. Хиндмост должен был повысить ее активность, прежде чем уйти.
Кость руки Харкабипаролин срослась немного криво: портативная аптечка Тилы не предназначалась для этого. И все?таки она срослась. Гораздо больше Луиса беспокоило ее эмоциональное состояние.
Без своего привычного окружения и перед пламенем, готовым поглотить все, что она помнила, женщина переживала культурный шок. Луис нашел ее на водяной постели, разглядывающей растущее солнце. Она кивнула, когда он привествовал ее, и это было ее единственное движение за несколько часов.
Луис попытался вызвать ее на разговор, но это оказалось ошибкой — женщина хотела забыть свое прошлое.
Дело пошло лучше, когда он начал объяснять ей физику происходящего — основы этой науки были ей знакомы. Не имея доступа к компьютеру «Иглы» и голограммному оборудованию, он рисовал ей графики на стенах и размахивал руками. Кажется, она понимала его.
На вторую ночь после своего возвращения он проснулся и увидел, что она сидит на водяной постели и задумчиво смотрит на него, держа на коленях фонарь?лазер. Встретившись со взглядом ее остекленевших глаз, он махнул рукой, повернулся и вновь заснул. И ничего не случилось.
Днем они с Харкабипаролин смотрели на пламя, снова и снова извергаемое солнцем, и говорили очень мало.
ЭПИЛОГ
Спустя один фалан (десять оборотов Кольца).
Далеко вверх по дуге Кольца ярко горела двадцать одна свеча, не менее ярко, чем корона гиперактивного солнца, выглядывавшая из?за краев теневых квадратов.
«Игла» по?прежнему оставалась в базальте под Картой Марса, а ее команда вглядывалась в голограммные окна с изображениями, передаваемыми камерами зонда. Зонд этот покоился на краю обрыва Карты Марса, на замерзшей двуокиси углерода, куда марсиане предпочитали не заглядывать.
Растения, животные и люди между двумя этими рядами гигантских свечей уже должны были умирать — подобная потеря населения опустошила бы весь человеческий космос. Валавирджиллин наверняка удивляется, почему умер ее отец, почему саму ее так часто рвет, не является ли это частью всеобщей гибели и что делает сейчас человек из Звездных Людей.
Однако с пятидесяти семи миллионов миль ничего этого не было видно. Они видели только огни двигателей Баззарда, сжигающих обогащенное топливо.
— С удовольствием сообщаю вам, — сказал Хиндмост, — что центр масс Кольца движется от солнца. Через следующие шесть или семь оборотов можно будет привести метеоритную защиту в исходное состояние, чтобы стреляла по метеоритам. Пяти процентов эффективности маневровых двигателей будет достаточно, чтобы удерживать конструкцию на месте.
Чмии довольно заворчал, Луис и Строители Городов продолжали смотреть на голограмму, горевшую в глубине черного базальта.
— Мы победили, — сказал Хиндмост.
— Луис, вы поставили мне задачу, размер которой сравним лишь с размером самого Кольца, а ставкой сделали мою жизнь. Сейчас я могу смириться с вашей уверенностью в нашей победе, но не более того. Или вы меня поздравите, или я отключу вам воздух.
— Поздравляю, — сказал Луис Ву, а женщина и мальчик, сидевшие по другую сторону от него, расплакались.