Я буду абсолютно невидим, с начала и до конца. Как Бог. И ты тоже.
Что за картезианский бред — считать пение птиц запрограммированным набором звуков, издаваемым птицами с целью объявить противоположному полу о своем присутствии, и тому подобное. Каждая трель вырывается из птичьего тельца в искреннем и проникновенном порыве самовыражения, с радостью, которую нам едва ли дано постичь. Я! — ликует каждый звук: Я! Вот так чудо! Пение освобождает голос, отправляет его в полет, позволяет душе расправить крылья. С другой стороны, во время военной подготовки муштра предписывает изъясняться скороговоркой, без интонаций, механически, не останавливаясь для размышлений. Какой, должно быть, ущерб терпит душа, когда подчиняется военному голосу, когда ассоциирует его со своим собственным!
Вспоминается давний случай в библиотеке университета Джонса Хопкинса, в Балтиморе. Я говорил с библиотекарем, и на каждый вопрос получал от нее быстрый, монотонный ответ, что создавало неприятное ощущение, будто я говорю не с себе подобным человеческим существом, а с роботом. Однако молодая женщина, по всей видимости, гордилась собственным сходством с механизмом, проецируя на себя его, механизма, самодостаточность. Она от меня ничего не ожидала, а я ничего не мог ей дать — ничего, даже секунды успокаивающего чувства взаимного узнавания, доступного двум муравьям, столкнувшимся на тропинке и соприкоснувшимся усиками.
Лучше всего оставить вопрос открытым. В любом случае читателя больше интересует качество самих суждений — их разнообразие, способность ошеломить,
Швейцария? Паркинсонизм? Ты имеешь в виду болезнь Паркинсона?
Вот именно, болезнь Паркинсона. Это она его так беспокоит, твоего Senor’a К. Вот почему ему нужна молодая секретарша с проворными пальчиками. Вот почему он так торопится закончить книгу, выпустить свои суждения, сказать свое «прощай» этому миру. Кстати, что касается подводных камней, о которых ты упоминала: если старик склеит ласты раньше, чем мы думаем, его счета будут в идеальном порядке. Отчеты покажут, что деньги в качестве филантропического пожертвования пошли на медицинские исследования. Я состряпал полную переписку по электронке, вроде как за много лет, между твоим Senor’oм и администрацией швейцарского фонда. Письма можно в любой момент загнать ему в компьютер.
Своим уродством речь, которую мы слышим на улицах Америки, по большей части обязана враждебности по отношению к песне, подавлению импульса запеть, ограничениям, накладываемым на душу. Взамен американским детям насаждают механический, характерный для военной службы интонационный рисунок речи. Насаждают, то есть искореняют прежнее и заполняют поле чуждым. Втаптывают армейскими сапогами.
Разумеется, застопорившуюся в своем развитии, механическую речь можно услышать в любом уголке мира. Однако гордость за механические интонации, похоже, испытывают исключительно американцы, потому что в Америке представление о «я» человека как о призраке, поселившемся в некоем механизме, редко ставится под сомнение на обывательском уровне. По мнению рядового американца, тело — сложный механизм, в число модулей которого входят вокальный, сексуальный и еще несколько, даже психологический. Внутри тела-механизма призрачное «я» считывает данные и стучит по клавиатуре, давая телу команды, и тело этим командам подчиняется.
степень их соответствия — или несоответствия — репутации авторов.
А как ты установил ему на компьютер эту свою программу-шпиона?
Она была на одном из дисков, что ты ему принесла. Значит, ты использовал меня.
Спортсмены всего мира, предположительно из-за влияния американской спортивной психологии (которая «дает результаты»), приняли американскую модель отношения к своему «я» и своему телу. Спортсмены открыто говорят о себе как о биологической разновидности машин — эти машины заправляются определенными питательными веществами в определенных количествах в определенное время, инструкторы заставляют их выполнять различные действия, пока не будет достигнут оптимальный уровень.
Нетрудно представить, как эти спортсмены занимаются сексом: сначала энергичные действия, затем оргазм, объясняемый как разновидность вознаграждения для телесного механизма, затем короткий период сбрасывания оборотов, в течение которого инструктор-фантом подтверждает, что
исполнение прошло на должном уровне.
* * *
Старики до сих пор с раздражением требуют ответа на вопрос, почему современная музыка далека от традиций великих симфонистов XIX века. Ответ прост. Принципы воодушевления, на которых создавалась музыка, мертвы и оживлению не подлежат. Любая симфония, сочиненная по образцу и подобию симфоний XIX века, будет восприниматься как музейный экспонат.
Я не согласен. Давайте остановимся на слове Ansichten, говорю я, Harte Ansichten, если так можно сказать по — немецки. Feste[26] Ansichten, поправляет Бруно.
Если бы я не использовал тебя, я бы что-нибудь еще придумал. Это не игра, Аня. Мы говорим о крупной сумме денег. Не бог весть какой, но всё же. Пока я в эту игру не вступил, деньги и пропадали, причем в особо крупных размерах.