Основной стихией для него служил Огонь, а базовая конструкция, к которой крепились всякие дополнительные усиливающие ветви (общее число Форм в них зашкаливало за сотню), собиралась всего из шести Форм выглядела как прирастающий Поток Огненных Существ из Огненного Источника.
«Огненным Источником» Дэвид обозвал саму стихию Огня. Суть заклинания состояла в том, что сложно было беспрестанно генерировать огненных элементалей, бесконечным потоком вызывая существ из порождающей их стихии. Чтобы заклинание не иссякло, к нему был прикреплен еще один «Источник Силы», предназначенный исключительно для того, чтобы поддерживать целостность основного конструкта. То количество существ, которое должно было появиться уже за первые десять-пятнадцать секунд работы заклятья, Дэвид сам никак бы не смог контролировать — и поэтому вызывающее заклинание было снабжено Формой «Власть» и длинным рядом сочетающихся с ней Форм, усиливавших эту Власть и описывавших сферы ее применения. На выходе элементали снабжались великим множеством апгрейдов по стандартной схеме: «Существо Одаряется…» и далее следовало длинное перечисление Доспехов, Клинков, Оболочек, поражающих и поглощающих свойств, самых разных видов и сочетаний. У Дэвида не было Формы «Врата» — она была бы оптимальна подошла для такого заклинания — но именно врата в стихию он и создал. Когда он задействовал заклятье, элементали посыпались в обычную реальность так, как будто бы они только этого и ждали. Их прибывало все больше и больше, при том число прибывающих элементалей в секунду также увеличивалось — ведь Дэвид в базовой схеме заклятья указал, что поток существ должен Прирастать.
Демон отреагировал сразу, как только Дэвид использовал подвеску, — протянул к заклинанию свои энергетические щупальца, то ли намереваясь разрушить, то ли перехватить контроль. Дэвид ему этого не позволил — правда, ценой еще двух своих подвесок. Хотя до генератора огненных существ мирукхайду так и не удалось добраться, землянину стало ясно, что демон колдует намного лучше его самого: подвески Брендома по сложности и силе были примерно равны тому, что мирукхайд сплетал вот так вот запросто, по ходу дела. Хорошо хоть, у демона его собственных подвесок не было. Мирукхайд был сильнее, но он потерял стратегическую инициативу, на целых пятнадцать секунд увязнув в обмене заклинаниями с Дэвидом. Серьезного вреда землянин ему своими атаками не причинил, но зато и слишком разбросать сети не дал. Для демона это был путь к поражению — потому что потом, спустя четверть минуты, перевес, прежде всего — численный, был уже на стороне Дэвида. Бестолково суетящиеся элементали заполонили собой буквально все вокруг, их были тысячи, пространство пылало от множества маленьких огненных тел, и Дэвид, указав кончиком меча на мирукхайда, спешно пытающего выставить вокруг себя хоть какие-то охранныеплетения, громко и четко скомандовал:
— Фас.
Не имеет значения, на каком языке произносится приказ, отдаваемый чародеем подчиненным ему существам, это может быть жаргон или даже ругательство: главное, чтобы сам заклинатель ясно осознавал смысл произносимых слов. Элементали обычно улавливают лишь самый поверхностный смысл, и поэтому нередки случаи, когда они исполняют команду не совсем так, как того хотел бы маг, слишком буквально воспринимая то, что он говорит. Но это происходит не от того, что они что-то «слышат» (в самом деле, откуда возьмутся уши у маленьких сгустков огня?), а от того, что буквальные смыслы точно так же «прописаны» в сознании произносящего, и вот эти-то поверхностные смыслы они и улавливают.
Но в данном случае единство формы и содержания в отданной команде было идеальным. Никаких дополнительных уточнений не потребовалось. Вся эта стая… Да нет, какая там «стая»? Стадо! Табун огненных элементалей сплошной лавиной устремился к мирукхайду. Дэвиду показалось, что демон испугался — по крайней мере, именно так истолковал землянин судорожные движения его энергетических контуров в бессильной попытке создать хоть какое-нибудь плетение для противодействия этому нашествию. Множество элементалей запуталось в его паутине, иные погасли, разбившись о защиту, третьи были рассечены клешнеобразными отростками, двигавшимися со скоростью лопастей в хорошем пропеллере — но остальные прорвались и облепили мирукхайда со всех сторон.
Множество элементалей запуталось в его паутине, иные погасли, разбившись о защиту, третьи были рассечены клешнеобразными отростками, двигавшимися со скоростью лопастей в хорошем пропеллере — но остальные прорвались и облепили мирукхайда со всех сторон. Перед глазами Дэвида взбух огромный огненный комок — под копошащейся грудой маленьких огненных созданий могущественного демона Тьмы уже не была видно. Мирукхайд еще сопротивлялся, но элементали все лезли и лезли, стремясь добраться до вожделенной цели, огненный комок разрастался, пока наконец не расцвел в ослепительной вспышке — как будто бы в двухстах метрах над землей зажглось маленькое солнце. Почти синхронно лопнуло заклинание, генерирующее элементалей, чему Дэвид был только рад, поскольку огненных существ в окружающем пространстве и так накопилось слишком много. Элементали еще подчинялись Дэвиду, когда он приказал им напасть на мирукхайда, но в то время, пока они его грызли, генератор продолжал извергать их, и в конечном итоге их стало столько, что никакие заклятья Власти уже не могли удержать их под контролем. К счастью генератор, устроенный так, что количество производимых элементалей постоянно увеличивалось, не выдержал перегрузки и самоликвидировался, избавив Дэвида от вынужденных действий по его демонтажу. Он просто не мог позволить себе потерять время еще и на это — Кантор, подлечившийся и восстановивший защиту, уже поднимался над землей в зловещем и грозном молчании. Мирукхайд, несмотря на неестественную скорость, с которой он был уничтожен, все же выполнил свою главную задачу: дал Кантору время прийти в себя.
Меча у Кантора теперь не было, и несмотря на два целебных заклинания, правая рука слушалась плохо. Заклинания подавили боль, остановили кровь и даже зарастили рану, но они не могли за столь короткое время полностью восстановить разрубленные мечом Гьерта связки гэемона. Здесь нужна была более тонкая работа и требовалось намного большее время — Кантор наспех залатал, что мог, отложив остальное до лучших времен. Мысль о том, что стоило, быть может, сейчас отступить, даже не пришла ему в голову. Показать спину этому презренному смерду? Бежать, признав его силу? Ум Кантора органически не был способен извернуться таким образом, чтобы помыслить нечто подобное.