Он изменился значительно больше, чем меняется любой высокорожденный при посвящении в Рунном Круге.
Гэемон любого из потомков Гельмора кен Саутита проходит в Круге ряд преобразований, однако все они, по большому счету, лищь раскрывают внутренний потенциал членов этой древней семьи. Но у Дэвида не было такого Дара, даже в потенциале. В Академии он почти достиг своего потолка. Максимум, на что он был способен, даже найдись у него деньги, — проучиться еще один курс, и по немногим дисциплинам — третий. Но дальше — как бы он ни хотел, он бы не смог прыгнуть: гэемон, который намного подвижнее и гибче, чем физическое тело, все же имеет свои пределы развития. Однако Кильбренийский Источник поставил точку в естественной эволюции обыкновенного бездаря с планеты Земля. Он не просто улучшил его энергетическое поле, как это было в случае Идэль или любого другого из ее родственников, — он его полностью перестроил. Человек, чей Дар даже потенциально не способен достичь уровня ильт-фар, не в состоянии полноценно причаститься к Источнику и оперировать его силами. Будь Дэвид один, и даже будь он при этом высокорожденным — но имей он при этом столь же слабый Дар, какой у него был, — Кильбренийский Источник попросту бы его уничтожил или в самом лучшем случае так необратимо повредил бы его гэемон, что Дэвид уже никогда не сумел бы создать даже самое простейшее заклинание. Однако он пришел не один. Источник воспринял его как единое целое с Идэль — а уж она-то была полноценной посвященной. Связь с ней не позволила Дэвиду умереть, удерживая его на самом краю, в то время пока Источник планомерно выжигал все «лишнее» и «нежизнеспособное» (с его собственной точки зрения) в гэемоне Дэвида Брендома. Фактически он уничтожил все — хотя и не сразу, это растянулось на довольно длительный промежуток времени (что касается Дэвида, то он вообще не смог бы назвать этот период «временем» — для него это была вечность, заполненная агонией). Но одновременно с разрушением шел и второй процесс. Внутри ветхого, истлевающего, формировалось новое магическое тело. В конце концов оно полностью заменило «предыдущую версию» гэемона. У этого тела был уже совершенно иной потенциал, и после того как этот потенциал — там же, в Источнике — раскрылся, Дэвид мог бы сказать, что родился заново с гораздо большим правом, чем любой из высокорожденных после прохождения Круга. Потому что в его случае это действительно было так, без всякого преувеличения.
Первые несколько дней он практически не пользовался магией: во-первых, сказывался шок от пережитого, а во-вторых, не понимая еще всей глубины произошедшей с ним перемены, он, конечно, восторгался новыми способностями — вроде умения видеть энергетический мир без помощи Ока, но полагал, что эти способности в целом остались такими же, как были, ну разве что улучшились в какой-то степени.
Первые несколько дней он практически не пользовался магией: во-первых, сказывался шок от пережитого, а во-вторых, не понимая еще всей глубины произошедшей с ним перемены, он, конечно, восторгался новыми способностями — вроде умения видеть энергетический мир без помощи Ока, но полагал, что эти способности в целом остались такими же, как были, ну разве что улучшились в какой-то степени. Впоследствии он понял, что изменения тут не просто количественные, а качественные. Составляя заклинания для каких-то мелких бытовых нужд, он осознал, что есть и другие пути формирования энергетических структур, чем те, которые были известны ему до сих пор и которые представлялись ему само собой разумеющимися. Энергия могла течь по таким каналам, проходить через такие преобразования, описания которых ранее представлялись ему полным абсурдом — а теперь он видел, почему это не абсурд. Ранее он не мог составить заклинания таким способом, как карась не способен взобраться на дерево — теперь же, став не «карасем», а «кошкой» делал это легко, инстинктивно… хотя, надо признать, и срывался поначалу. Он знал, что может это сделать, и примерно понимал — нет, не понимал, скорее чувствовал — как это делать, но навыка еще недоставало. Вместе с тем уже и сейчас старые способы волшбы представлялись ему громоздкими, неудобными, состоящими из чрезмерного количества лишних операций. Он инстинктивно тянулся к тому, чтобы создавать заклинания по принципам, которые начинал угадывать на своем новом уровне Дара, и в итоге ошибался куда чаще, чем раньше, когда пользовался «громоздкими и неудобными» способами. Новые способности решительно требовали своего освоения.
Керамар — колдун, которого Дэвид нанял еще до того, как прошел Рунный Круг, в качестве учителя — вдруг сделался бесполезен. Он обладал большими знаниями, и до того, как его гэемон искалечили, вплотную приблизился к уровню Ильт-фар — но все же, несмотря на всю искусность его методов, новому Дэвиду они были не нужны. Ему требовался новый учитель — такой, который обладал бы Даром не меньшим, чем сам Дэвид, и был бы достаточно опытен, чтобы провести Дэвида по тем новым путям волшебства, которые ему теперь стали открыты.
Некоторым второстепенным дисциплинам, для которых уровень Дара неважен, вроде астрологии или диалектов Искаженного Наречья, а также отдельным приемам — скажем, умению создавать бинарные порталы — Керамар его еще мог обучить, но, с точки зрения Дэвида, все это можно было преспокойненько отложить на потом. Он вообще не видел смысла учиться вычерчивать бинарные порталы, когда в самом ближайшем времени Фольгорм должен был показать ему, как открывать волшебные пути. Он прямо и заявил об этом Идэль и предложил определить Керамара на то место, которое еще раньше указала принцесса: на место инструктора дворян и «домашних магов», вшивающихся в особняке. Все равно им больше нечем было заняться. Идэль возразила: по ее мнению, уметь создавать двухсторонние порталы полезно даже тому, кто весьма поднаторел в открытии путей — а до последнего им с Дэвидом, пусть даже они потенциально на это и способны, еще ой как далеко. Дэвид, подумав, согласился: своим новым способностям он еще не настолько доверял. Вчера их не было, сегодня есть, а вдруг завтра их опять не будет? В итоге их с Керамаром обучение свелось, по большому счету, к теме бинарных порталов, а все остальное время старик занимался с молодыми дворянами, служившими Идэль.