— А если ты ошибаешься? — спросил сын Кариглема.
— Тогда мы проиграли, — ответил Серебряная маска. — Но иных возможностей у нас все равно нет.
— Мне нужно обдумать все это, — произнес сын Кариглема после долгого молчания.
— Мне нужно обдумать все это, — произнес сын Кариглема после долгого молчания. — Все не так, как мы… как я ожидал.
— Да.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.
— Что?
— Мне нужен быстрорастворимый яд, не имеющий вкуса и запаха. Будет ли он убивать медленно или быстро — неважно, главное, чтобы, начав действовать он полностью блокировал колдовские способности.
— Подойдет любой нервнопаралитический, а от вкуса и запаха его можно избавить при помощи заклинаний. На ком ты его собираешься испытывать?
— На одном из высокорожденных.
— Это сложнее. Слишком сильный Дар. Такой Дар может сам подавить отраву.
— Я понимаю, — кивнул сын Кариглема. — Поэтму я и прошу твоей помощи. Сможешь достать такой?
— Смогу, но не стану, — спокойно ответил Серебряная маска. — Я не хочу, чтобы ты необдуманными действиями выдал себя — а значит, и меня. Что ты задумал?
— Ничего. Но нужно предусмотреть ситуацию, когда ты погибнешь, а Вомфад останется жив, согласен? Одну из Частиц я приму сам, а вторую отдам Источнику. Но чтобы добраться до второй, мне придется пройти через Вомфада… через его труп.
Несколько секунд Серебряная маска обдумывал сказанное:
— Хорошо, — произнес он, — Я подумаю над твоей просьбой.
— Не медли, — сказал сын Кариглема. Просительные нотки в его голосе прозвучали впервые… нет, не за время разговора — впервые за всю его жизнь.
11
Рассказывать принцессе о своей встрече с Ксейдзаном и Тахимейдом Дэвиду не хотелось. Но пришлось. Он заранее предвидел ее реакцию и не ошибся: в его адрес было произнесено много нелестных слов. Оправдываться, пеняя на то, что в совершенной глупости виноват не только он, — продумывали ведь, что говорить за обедом, они все вместе, втроем, и если уж глупость была настолько очевидна, Идэль или Фольгорм могли бы указать на нее — Дэвид не стал. Он понимал, что принцессе нужно выплеснуть эмоции, иначе она просто взорвется, как перегревшийся чайнике заткнутым носиком. Слишком нервная была обстановка, и реагировала на все Идэль слишком бурно. Когда буря утихла, стали думать, что делать дальше, но ничего лучше, как сообщить Фольгорму, не придумали. Идэль потребовала, чтобы Дэвид больше никуда не выходил без охраны. Дэвид подумал, что в Ксейдзановом замке охрана в случае чего ему бы не помогла, только погибла бы зря, и поэтому пропустил слова Идэль мимо ушей. Совершенно непонятно было, какими после всего случившегося станут его отношения с кланом Гэал. По логике, Ксейдзану следовало бы в самое ближайшей время объявить о том, что он, Дэвид Брендом, не имеет к их клану никакого отношения. Но Тахимейд был против, и влияние молодого чародея на главу клана, похоже, было весьма велико. Оказавшись зажатым в угол, Дэвид перевел стрелки на Кетрава (еще одна идиотская идея — которая, как ни странно, сработала), а ему в ответ показали такой угол обзора, при котором Кетрав становился землянину не благодетелем, а врагом. Достаточно ли этого, чтобы гэальцы могли поверить в то, что смогли перевербовать его? Дэвид в этом сильно сомневался. Похоже, что гэальцы сами еще не решили, как лучше его использовать. Рейтинг доверия к нему мог бы возрасти, если бы он сообщил о новом контакте с Кетравом и поручении, которое якобы обязался выполнить в благодарность за то, что Кетрав «просветил» его насчет его родословной… Одна маленькая ложь росла, превращаясь в огромное дерево, способное придавить своей массой кого угодно, и, в первую очередь — самого Дэвида, если удача изменит ему и он где-нибудь ошибется.
Итак, если он работает на Кетрава, то какую задачу мог бы поручить ему лидер ита-Берайни в клане Гэал? Шпионаж. Ну конечно. Дэвид уже почти собрался связаться с Тахимейдом и сообщить ему эту «новость», когда его рука, протянутая к зеркалу, замерла, так и не завершив колдовского жеста. Нет, торопиться не следует. Он подождет недельку, посмотрит, как будут разворачиваться события. Посоветуется с Фольгормом. И только после этого, быть может, продолжит свое погружение в лабиринт лжи. Игра становилась все более опасной, но разве стравить Гэал и ита-Берайни — не одна из главных задач, стоящих перед кланом Кион? Тем более что предпосылки к этому и без того существуют, и ложь Дэвида может стать той хворостинкой, которая переломит хребет верблюду… Гэал и ита-Берайни вцепятся друг другу в глотку — к вящему торжеству Вомфада, который возьмет-таки приз в этом забеге. Идэль будет голосовать за военного министра, и Фольгорм, похоже, одобряет ее выбор…
А пока… пока у Дэвида есть целая неделя, которую придется посвятить самому трудному в столь напряженной обстановке занятию — а именно, бездействию. Развитие событий, при котором ему предоставиться возможность поссорить Гэал и ита-Берайни, — лишь одно из возможных, а как все повернется в реальности, заранее предсказать нельзя. Ксейдзан все-таки мог отказаться от мысли «перевербовать» его и просто выкинуть Дэвида из своего клана. Пока эта ситуация не прояснилась, землянин решил воздержаться от дальнейших контактов с кильбренийской знатью — прежде всего, с высокорожденными из младших семей, с дворянами и высокопоставленными чиновниками, с которыми он уже две недели активно знакомился на всевозможных утомительных приемах, проводимых отчасти во дворце, отчасти в особняке Идэль, отчасти — в собственных владениях всех этих людей. Будучи представляем всей этой публике как Дэвид-кириксан-Саутит-Гэал, Дэвид оказался бы в весьма неудобном положении, если б Ксейдзан официально отрекся бы от него. Более того, активное позиционирование себя на публике как потомка Ксейдзана при их нынешних неопределенных отношениях могло лишь подхлестнуть желание претора вышибить «шпиона» из собственного клана. В общем, следовало притихнуть на какое-то время и посмотреть, как все повернется.