— Вот так?то, Ваня, — подал голос Авварон, пригорюнившийся и осипший, — сидим мы всю жизнь в темной клети, взаперти, а как выпадает возможность в мир?то взглянуть через окошко, так и голова кругом идет, не верим глазам своим! А ты верь, Иван, верь!
Иван не отводил взгляда от провала в распахнутом свитке.
Он пытался уловить в движениях и мельтешений нечто осмысленное, объяснимое. И одновременно думал, какая же тут премудрость, что за механика и оптика, что за чудо этот свиток? Он перебирал в уме все последние достижения человечества, но ничего похожего не находил — это было не телевидение, не голография, не мнемоскопия и тем более не галлюцинациовизорные эффекты… это было просто чудо! Казалось, вот сейчас оторви руки от краев почерневшего свитка, прыгни в окошко рыбкой и очутишься в Пропасти, в сияющем чудесном мире. В этот необъятный колодец так и манило.
— Ну что, Ваня, веришь в этот мир? — проникновенно, прочувственно спросил карлик и прихлюпнул носом.
— Верю, — отозвался сомнамбулой Иван.
— Ну и дурак! — неожиданно ледяным тоном заключил Авварон. В его голосе звучали явные нотки презрения. — Дурак! Никакой это не мир, это всего?навсего объемная карта. И кстати там есть наша тропинка, наш маршрутик, Иван. Ну?ка, покажи дядюшке Авварону — где эта тропинка?!
Иван отпрянул от свитка. Лицо его перекосилось.
— Не паясничай, нечисть! — процедил он. И неожиданно подумал, что этот иноланетный карлик?колдун, эта морщинистая подлая душонка, ведет себя как?то уж слишком по?земному. Откуда он взял все эти «Ваня», «дурак», «дядюшка», этот тон?! И вообще, все это уже было, было когда?то… нет, ни черта не было! нервы шалят! проклятущие нервы!
— И?ех, Ванюша! Я ж говорил, что ты ничегошеньки не поймешь в этом мире. Даже простенькая карта, почти плоская проекция предместий Пристанища тебя смутила. А куда ж тебе в царствие теней спускаться?то?! — Карлик говорил очень серьезно, будто сокрушаясь о несчастной Ивановой судьбе и всячески соболезнуя неудачливому путнику?резиденту. — Давай, Ваня, проще, а?1 Давай займемся разблокировкой прямо здесь! А потом, срaзу же, я клянусь тебе, на Землю! Что, не веришь?! Да я тебя в три минуты домой отправлю и чем надо помогу. Решайся!
Иван отвернулся от Авварона, уставился в заросший паутиной и мхом угол избы. Ему очень хотелось домой, на Землю. Аж слезы набегали на глаза и давило в груди.
— Ну?!
Карлик?колдун мелко подрагивал в ожидании, сопел, понял темную слюну с губы. Но глаза его были пусты.
— Нет, — ответил Иван тускло, будто говорил не он сам, а некое сидящее в нем отрешенное от всего существо. — Не?ет.
— Ну, гляди, Ваня, — как?то двусмысленно выдавил колдун, — гляди!
В окошке мелькнула черная взъерошенная тень, завопила истошно перепуганная птица — совсем не по?птичьи, страшно и дико. Нашли тяжелые тучи на мертвенную луну. И стало в мире тихо, неуютно и жутко.
— Нет, — повторил Иван тверже, — мы пойдем туда.
И ты получишь свое, получишь, не сомневайся.
Зрачки у Авварона расширились, превратились в два черных колодца.
— Обещаешь? — поинтересовался он, затаив дыхание и перестав сопеть.
— Обещаю, — ответил Иван. И добавил несвойственным ему тоном: — Каждый рано или поздно получает свое.
Карлик тяжко, с натугой вдохнул.
— Ладно, пойдем.
Какая?то призрачная, водянисто?блеклая тень вдруг отделилась от него, сползла на дощатый, трухлявый, местами земляной пол, проскользнула по нему до кособокой двери, просочилась под нею и исчезла.
Иван тут же ткнул карлика пальцами в грудь, даже отшиб их немного; Авварон страшно обиделся, нахмурился, затрясся.
— Извини, — объяснил Иван, — мне вдруг померещилось, что ты сам улизнул отсюда и опять вместо себя фантом оставил.
— Чисто земная ограниченность, — заключил Авварон. — И вообще.
— Чисто земная ограниченность, — заключил Авварон. — И вообще…, — он даже задохнулся от возмущения, — и вообще — откуда эта подозрительность, откуда недоверие такое?!
Иван не стал разъяснять, откуда в нем было недоверие, одно слово могло породить сотню ответных и лишь усугубить положение.
— Раз собрались, так пойдем! — заявил он.
Карлик враз успокоился.
И на глазах у ошеломленного, растерянного Ивана превратился в растрепанного и косматого филина, того самого, с клюкой в мышиной лапке и с обрывком железной цепи. Только глаза не изменились — это были те же базедово?черные сливины со зрачками?колодцами.
Филин ударил клюкой в стол, отчего тот неожиданно накренился, треснул, а потом и вовсе развалился, так, что Иван еле успел отдернуть локти, поджать колени. Надо было хватать оборотня, хватать немедля!
Но поздно. Филин Авварон Зурр бан?Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденного взмахнул сизыми взъерошенными крылами, подняв по избе тучи пыли и сметая седую обветшалую паутину, ухнул глухо, раскатисто и вылетел в окно — только скользнула его черная тень по внезапно выплывшей из?за мрачных туч мертвецки желтой луне.
Иван вскочил на ноги и с досады пнул дубовый табурет. Тот рассыпался, словно был трухлявым донельзя.
Чертовщина! Наваждение! Ну как тут можно работать?!
Иван был вне себя от бешенства. Бред! Он прошел четыре круга какого?то внешнего барьера, пробрался через охранительный слой, если верить этому негодяю, этому подлому оборотню, и что дальше?! Где он?! Куда идти?! Или, может, заночевать в этой милой пыльной избушке? Утро ведь вечера мудренее?! Нет! Он отыщет колдуна, будь тот хоть трижды инопланетным!