— Что это? — ошалело спросил кто-то. Но Одинцов, к своему удивлению сумевший выжать из дохлых движков двух из трех сателлитов слабенький, но все же заметный импульс, уже все понял и изумленно уставился на Небогатова:
— Кирилл Владимирович, но как вам это уда… то есть они же совершенно без охлаждения.
Тот довольно осклабился:
— По моим расчетам, сорок процентов мощности волноводы должны были выдержать даже без охлаждения. Хотя бы один раз… Но это, Саша, еще не все сюрпризы… а-а, получай, — прорычал он, вновь нажимая на тангенту.
Второй (и последний) залп оставшейся мортиры пришелся на тыльную сторону удаляющихся от центрального ядра сателлитов. Он накрыл пятно площадью почти семьсот квадратных метров, буквально взорвав несколько сотен тысяч тонн искореженного металла и разметав его на обломки, которые, разлетаясь, накрыли приближающиеся корабли эскадры, уже выбросившие десант…
Сразу восемь точек, означавших корабли противника, «выкатились» из боевого порядка. И три из них спустя мгновение рассыпались дымчатыми облачками. В рубке раздался рев восторженных голосов, впрочем, тут же перекрытый командой Небогатова:
— Операторы — не спать, не спать. Боты «тушите», боты… Интересно… — понизив голос, закончил он и некоторое время вглядывался в экран, а затем развернулся к Одинцову: — Саша, что ты думаешь по поводу числа десантных ботов?
Одинцов тупо уставился на экран:
— Ну… то есть…
— Их мало, Сашенька, при стандартной численности экипажа они должны были завалить нас десантом уже в первой волне. А они выпустили жиденькую дюжину ботов… Сдается мне, у них бо-ольшие трудности с личным составом…
Одинцов понимающе кивнул, правда, пока не зная, как это можно использовать. Между тем Небогатов рявкнул:
— Эй, наведение «онагров» — дробь!
— Чего? — ошалело отозвался оператор последней оставшейся батареи «онагров», все это время терпеливо дожидавшийся, пока наиболее крупные периферийные обломки сателлитов покинут сектор обстрела его батареи и перестанут заслонять вражеские корабли, и как раз готовящийся открыть огонь.
— Тьфу ты, макрель пресноводная, — ругнулся под нос Небогатов, — огня не открывать, говорю.
Ты нам еще позже понадобишься. — После чего всем телом повернулся к Одинцову:
— Саша, а слабо нам взять их самих на абордаж?
— Чего? — ошарашено переспросил Одинцов.
— Ну смотри: дистанция до них — двенадцать миль, далековато, но за пару «прыжков» пройдем, экипажей, судя по всему, — кот наплакал. Чем не шанс? Заодно и флот пополним!
— Кирилл Владимирович, — осторожно начал Одинцов, — у нас боевых скафандров всего сорок штук.
— Пойдем в монтажных, в аварийных, в конце концов… двум смертям не бывать, а одной не миновать. Если не отобьемся — все здесь ляжем! Они живых на Кронштадте не оставят. А так — шанс…
— А прыжковые? Они же только на боевых?
— Вместо них возьмем баллоны с ацетиленом, с кислородом. На двенадцать миль — хватит… — Небогатов вскочил с кресла.
— А вы куда, Кирилл Владимирович?
— Там, Саша, — Небогатов ткнул рукой в сторону обзорного экрана, — сейчас каждый умелый клинок на счету будет. К тому же, согласись, я лучше управлюсь с баллоном, чем большинство наших ребят.
— Ну уж нет, — взвился Одинцов, — ВЫ пойдете в боевом. Или я вообще вас не пущу! Красный, Подорога, — рявкнул он, подзывая двух своих лучших фехтовальщиков, — идете с Кириллом Владимировичем, головой отвечаете…
Между тем над Новым Городом все разворачивалось не менее интересно. Отряд О'Кифа вышел на круговую орбиту как раз к моменту доклада о полном подавлении сопротивления Акмона и началу перехода на орбиту высадки десанта. Так что все внимание самого О'Кифа и полковника Вазерли было приковано к планете. Первый виток никаких неожиданностей не принес. Все было так, как зафиксировали сенсоры корабля Нойштадта. Поэтому Вазерли со спокойной душой отдал приказ о начале выброски десанта, собираясь на следующем витке поддержать снижающийся в атмосфере десант ковровой бомбардировкой. Именно в этот момент и пришло сообщение о том, что Акмон оказался настоящей шкатулочкой с чудесами и успел показать зубки. О'Киф, узнав о потерях, злобно выругался, а Вазерли, попыхивая трубочкой, только невозмутимо пожал плечами. Будто бы говоря, что он же предупреждал, что с русскими стоит держать ухо востро. О'Киф только успел приказать продолжать операцию и впредь быть внимательнее и развернуться к обзорному экрану, когда заговорила первая батарея «единорогов» с поверхности.
— Как… Что… Почему? — изумленно рявкнул О'Киф, ошарашено наблюдая, как вспыхивают снижающиеся десантные боты. — Бык, немедленно подавите батарею… мы же теряем десант, — заорал он командующему эскадрой, отряженной для разборок с Новым Городом.
— И без тебя вижу, — огрызнулся тот. Но корабли тем не менее начали перестраиваться для удара по новой цели. В этот момент заговорили еще несколько батарей «единорогов», и стало ясно, что первая волна десанта практически потеряна. О'Киф отшатнулся от экрана и повернулся к Вазерли:
— Полковник, да что же это такое?! Откуда у них… — Но закончить он не успел. Потому что из десятка кораблей, уже развернувшихся для начала орбитальной бомбардировки всех вновь обнаруженных целей, два вспухли огромными шарами. Это заговорили две батареи «фаланг». В эфире разразилась полная какофония. Испуганные вопли капитанов перемежались злобным ревом Быка Иски и чьим-то визгливым голосом, истерично вопящим: «Мейдей, мейдей, мы подверглись абордажной атаке, мейдей, мать вашу!» О'Киф смотрел на Вазерли округлившимися глазами.
Как же так… почему… у них же был великолепный план… и подавляющее превосходство в силах… этого просто НЕ МОГЛО случиться…
Вазерли последний раз пососал свою трубочку, потом вытащил ее изо рта, заглянул внутрь, вздохнул и печально произнес: