— Господа, мы отправляемся по «Пьяному тракту».
И в противоположных концах барной стойки послышалось бульканье. «Бойцы» опорожнили первый стакан.
— «Ерш»! — послышался рев ирландца. — Пил. На Земле Сидоровича. Там, пожалуй, и позабористей было. Ну, повторим?
— А то… — отозвался Бен. И они опрокинули по второму стакану.
— А это еще что за муть? — изумился ирландец.
— «Жабья слеза», — пояснил Бен (согласно традиции, пока бойцы могли разговаривать, все остальные молчали), — такое пойло делают на Нивере Дальней.
— А-а, слышал, — кивнул ирландец, — но не бывал. А вот ты был, скажем, на Погранмке?
— Это там, где чертовы пальцы семьсот сорок футов высотой? Бывал. Я, родной, там побывал и такое видал, что тебе и не снилось, — добродушно отозвался Бен.
— Чего? — набычился ирландец. — А черную шулепугу видал?
Бен озадаченно шмыгнул носом:
— Не-ет.
— И я не видал, — заржал ирландец, — и даже не знаю, что это такое. Повторим?
И они опрокинули еще по стакану.
— А-акх, на Ногельгере был? — сипло спросил Бен, переведя дух.
— Угум, даже… на этом… — отдуваясь, пробормотал ирландец, — южном континенте…
— На южном, ик… — Бен икнул, — на южном я не это… не был.
— Повторим?
— Ага.
И они выцедили еще по одному. Некоторое время оба молчали. А затем ирландец признался:
— Я это… блше не дтягиваюсь…
— Тада… пырбираемся на сседний… тбурет…
Перемещение произошло медленно, но вполне уверенно. Пару минут оба «путника» привыкали к новой обстановке, а затем, кивнув друг другу, опрокинули по стаканчику.
— Ух-х… прбрало, — пробормотал ирландец.
Бен только молча кивнул.
— А ты… шшшкнил… ик… ские крак… ик… теры видел?
Бен молча мотнул головой.
— Ф-фы… и че ты тгда видл?
Бен воздел руки к нагрудному карману жилетки и попытался расстегнуть клапан. Ему это удалось только с пятой попытки. Затем он прервался еще на один стакан, после чего из нагрудного кармана было наконец извлечено простенькое голо. Извлечено и брошено на стойку с хриплым возгласом:
— Во!
Голо проскользило по стойке в сторону ирландца и остановилось напротив его третьего табурета.
Извлечено и брошено на стойку с хриплым возгласом:
— Во!
Голо проскользило по стойке в сторону ирландца и остановилось напротив его третьего табурета. Ирландец некоторое время пьяно таращился на лежащее на стойке голо, а затем сгреб два оставшихся рядом со вторым табуретом стакана и выпил залпом. Один за другим. Народ замер. С одной стороны, это было нарушением неких неписаных правил. Пить смеси Папаши Куража надо было с чувством, с толком, не торопясь. С другой — впереди явно замаячил легендарный третий табурет…
Папаша Кураж промолчал. Ирландец встал и некоторое время стоял, покачиваясь и вцепившись обеими руками в стойку. Затем он сделал шаг, другой… и рухнул на ТРЕТИЙ табурет! Толпа восторженно взвыла. Есть! Легенда состоялась! И они были ее свидетелями!! Между тем ирландец пододвинул к себе голо и, буркнув: «Счас!», старательно, даже помогая себе пальцами, раскрыл веки:
— У-у, крто! Де зял?
Но на него почти никто не смотрел. Ибо Бен — Костяная нога шел на личный рекорд. Он только что допил последний стакан второго табурета и теперь медленно съезжал с сиденья, собираясь переместиться на третий. Это был бы рекорд! Еще. Никогда. В истории «Пьяных трактов». До третьего табурета не добиралось сразу ДВА участника. И вот… шаг… еще… перехват рукой. И под восторженный рев всех заполнивших «Потекшую дюзу» Бен взгромоздился на третий табурет!..
Полубой пришел в себя на заднем сиденье такси Сандерса. Такси было неподвижно. А рядом с Касьяном так же неподвижно возвышался разъяренный Сандерс.
— У тебя башка на плечах есть? — взревел он.
— То есть? — пробормотал Касьян, тупо пялясь на след от укола антидота на обнаженном левом предплечье. — А-а… черт, — взвыл он, стискивая пальцами виски.
— То-то, — буркнул Сандерс, — и даже мало. Это ж надо было додуматься — затеять игру в «Пьяный тракт». Да еще добраться до третьего табурета. Ты хоть понимаешь, что твоя пьяная физиономия теперь украшает заднюю стенку этого чертового бара. А если бы я не успел появиться в зале и перехватить твое рухнувшее тело, то половина посетителей уж точно узнала бы твой домашний адрес. И куда тогда пошли бы все наши потуги по поводу скрытности и слияния с фоном? Псу под хвост?
Полубой уныло сморщился:
— Вот дьявол, как в висках ломит.
— Ну еще бы, — уже примирительно проворчал Дик, — столько всего намешал. Никакой антидот сразу не справится.
— Ладно, — махнул рукой Полубой, — ты лучше скажи, то голо действительно было или мне просто спьяну померещилось?
— Да уж, — Дик покачал головой, — более везучего сукина сына я не встречал. С первой же раздачи — и сразу каре тузов. Было, было, причем благодаря тому, что, когда ты на него пялился, тебя качало что твою лодку в шторм, голокамера зафиксировала почти стодвадцатиградусную звездную развертку. Так что теперь рассчитать координаты этого терминала будет достаточно просто. — Он хмыкнул. — Нет, ну надо же как повезло! Кто бы мог подумать, что служба безопасности Макнамары прошляпит, как оператор контроля пространства сделает голораспечатку с панорамы. Ты… фантастически удачливый сукин сын, Касьян.