— … детей, — продолжал между тем Нойштадт, — я полностью согласен с тем, что хорошие гены должны множиться, и понимаю свою ответственность перед свободным обществом. Поэтому я готов сдать свою сперму для дальнейшего использования, скажем клонирования или искусственного оплодотворения. Но я никому не позволю ограничивать мою свободу…
Майкл понял, что Нойштадт сел на своего любимого конька. А значит, на его вопрос, прямо скажем опасный вопрос, можно не отвечать. Нойштадт сам придумает на него ответ, причем тот, который его полностью удовлетворит…
Выпроводив Нойштадта, Майкл некоторое время стоял около окна и смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму Нью-Вашингтона. А мысли крутились вокруг только что закончившегося разговора. Бедный, глупый Нойштадт. Он даже не подозревает, какое это наслаждение, служить истинно высшей силе…
Мелодично запиликал коммуникатор. Майкл негромко бросил:
— Слушаю.
— Мистер Макнамара, к вам мистер О'Киф.
— Пусть заходит.
О'Кифа Майкл встретил уже сидя на своем месте.
— Привет, старина, садитесь. Ну как, не закисли на преподавательской работе?
— Да нет, мистер Макнамара, все отлично.
— Да ладно, — усмехнулся Майкл, — а то я не вижу. Вы привыкли быть в гуще событий, а не читать лекции с девяти до пяти. Ну что ж, радуйтесь, у меня есть для вас работа.
О'Киф обрадовано подался вперед. Ему и впрямь надоело изображать из себя добропорядочного профессора. Когда ты вертишь тысячами людей, среди которых и высшие менеджеры, и пираты, и даже сам губернатор планеты, стезя преподавателя — не слишком привлекательная альтернатива.
— Я затеваю операцию в нашем прежнем духе. В наших местах пытаются обосноваться люди, которых я там совершенно не хочу видеть. Более того, я не хочу отдавать контроль над системой Лотар никому. Однако уговорить их убраться оттуда по-доброму вряд ли удастся.
Однако уговорить их убраться оттуда по-доброму вряд ли удастся. Как вы знаете, русские отличаются крайней тупостью и ослиным упрямством. Поэтому вам надлежит сделать следующее…
Лив появилась на пороге своей приемной, как обычно, за пять минут до девяти. Кира, ее секретарь, вышколено подскочила со своего места и с восхищенными нотками в голосе возгласила:
— Добрый день, мисс Уиллер. Вы сегодня просто великолепны!
Лив поморщилась про себя, но ответила Кире легкой улыбкой:
— Спасибо, Кира, для меня что-нибудь есть?
— Только отчет мистера Кримми. Он в папке «рабочее».
— Спасибо, Кира.
— Кофе, апельсиновый фрэш?
— Может быть, позже, — закончила Лив привычный утренний разговор, закрывая за собой дверь кабинета.
Она никогда не думала, что когда-нибудь станет боссом с отдельным кабинетом, приемной и секретаршей в ней. Но ее жизнь так круто переменилась именно тогда, когда она решила, что окончательно угробила все свои дальнейшие перспективы…
Когда ее глидер буквально рухнул на плиты посадочного поля космопорта и Лив, все это время только диким напряжением всех сил удерживающая совершенно потерявшую всякое подобие баланса машину, обессилено откинулась на спинку пилотского кресла, на панели вновь замигал сигнал вызова. Лив несколько мгновений пялилась на мигающий огонек, а затем зло буркнула:
— Пошел ты в жопу, Флитвуд.
Сил не было. Ни на что. Даже на то, чтобы выругаться. Лив еще несколько мгновений молча сидела в кабине, пялясь в засыпанное пеплом лобовое стекло, но тут послышались топот, громкие голоса, и кто-то забарабанил в дверцу кабины. Лив нажала на фиксатор. В кабину тут же просунулась небритая физиономия Уве.
— Лив, ты как, жива?
— Не знаю, — устало буркнула Лив, — отстань, дай отойти.
Но отойти ей не дали. Физиономия Регнара исчезла из дверного проема. А вместо нее внутрь просунулись несколько рук, которые бесцеремонно сдернули Лив с пилотского кресла и швырнули вверх. Лив было взбрыкнула, но затем уныло подумала, что один черт — легче перетерпеть эти стихийные проявления восторга, чем отбиваться…
Когда ее наконец поставили на ноги, Лив слабо улыбнулась и пробурчала:
— Спасибо, черти, но дайте хоть помыться, что ли?
Кольцо лиц, окружавших ее, тут же распалось, и Лив двинулась в сторону своего домика. Однако не успела она пройти и трех шагов, как прямо перед ней нарисовался не кто иной, как сам ди Кайен.
— Мисс Уиллер, вам необходимо срочно зайти в канн… — Закончить он не успел, прерванный крепким кулаком Стайлса.
— Ах ты, сука! Да я тебя, урода поганого…
— Стайлс! — резко бросила Лив, останавливаясь. — Оставь его. А вам, мистер ди Кайен, я бы посоветовала убраться отсюда. Не видите — люди возбуждены. Далеко ли до греха?
— Но мисс Уиллер, — заблеял ди Кайен, — вам настоятельно необходимо немедленно…
— Пошел в задницу, Крыса, — вновь влез Стайлс, — тебе сказано — убирайся! А то я не выдержу и нарушу приказ бригадира!..
Когда Лив вышла из душа, диод вызова на коммуникаторе, казалось, уже был готов выскочить из своего гнезда от раздражения. Лив чертыхнулась про себя. Вот ведь уроды! Да знает она все, что они могут ей сказать!.. Впрочем, судя по всему, все равно не отвяжутся. Лучше уж выслушать начальственную истерику и спокойно заснуть.
Лив запахнула халат и хлопнула ладонью по клавише ответа.
Естественно, это оказался Гордон Флитвуд. Вот только начальственным гневом от него и не пахло. Окинув Лив вымученным взглядом, он натянуто улыбнулся и с натужной любезностью произнес: