Дугал спрятал письмо в карман.
— Таких грустных молодых людей, как я, в летний день с огнем не сыщешь, — сказал он Элен, — и по этому поводу я тихо блаженствую.
Они вышли из кино в восемь часов. Нелли Маэни стояла у пивной напротив, возглашая: «Лицемерные речи обольщают слух невинностью, но яд их проникает до глубины чрева. Хвала Господу, да вознесет он дела наши над замыслами лукавых и нечестивцев».
Дугал и Элен пересекли улицу. Они прошли мимо Нелли, и та плюнула на мостовую.
Глава 9
Мерл Кавердейл сказала Тревору Ломасу:
— Я просто иногда помогала ему в его частных делах. С ним приятно поговорить, и вообще в нем есть что-то особенное. А в моей жизни не так уж много интересного.
— Просто в его частных делах, — сказал Тревор. — Всего-навсего помогали ему.
— Ну а что в этом плохого?
— Перепечатывали его легавые донесения.
— Слушайте, — сказала Мерл, — он не имеет никаких отношений с полицией. Я не знаю, откуда пошли эти россказни, но это все неправда.
— Что за частные делишки вы для него обделывали?
— Это вас не касается.
— Мы этого субчика на днях прирежем, — сказал Тревор. — Вам что, захотелось составить ему компанию?
— Господи, да я же вам правду говорю, — сказала Мерл. — Никакие это не донесения, просто он пишет, как раньше жилось в Пекхэме, по заказу одной женщины, он ее зовет Чиз. Поймите вы, Дугал никому зла не делает. Просто в нем есть что-то особенное.
— Чиз, — сказал Тревор. — Вот, значит, чем вы с ним занимаетесь по вечерам — каждый вторник и каждую пятницу.
— Чиз и чиз, что тут такого? Это же даже не настоящее имя, это прозвище такое.
— Да что вы говорите, — сказал Тревор. — А как настоящее имя?
— Ой, мистер Ломас, честное слово, не знаю.
— Больше вы к нему не пойдете, — сказал Тревор.
— Тогда придется ему это как-то объяснить. Мы с ним друзья, и не более того, мистер Ломас.
— Вы с ним больше не увидитесь. Без разговоров. А у нас с ним будет свой расчет.
— Мистер Ломас, вы лучше не задерживайтесь. Скоро придет мистер Друс. Мне не хочется, чтобы мистер Друс застал вас здесь.
— Он знает, что я здесь.
— Вы хоть не говорили ему, что я по вечерам в будни бываю у Дугала?
— Я говорю, он в курсе.
— Так это вы осведомитель, а не Дугал.
— Запомните. Сделаете для него что-нибудь — вам же будет хуже.
Тревор размеренной поступью сошел по лестнице, а она глядела из окна, как он с видом хозяина шествует по Денмарк-Хиллу.
Через двенадцать минут явился мистер Друс. Он снял шляпу и поместил ее на вешалке в передней. Он прошел в гостиную следом за Мерл и отворил дверцу буфета. Он извлек бутылку виски, налил себе ровно четверть стакана и брызнул туда содовой.
Мерл взяла вязанье.
— Немного виски? — сказал он.
— Нет, лучше стакан красного вина. Надо, пожалуй, выпить красного, может, хоть это меня взбодрит.
Он наклонился, нашарил бутылку вина, выдвинул ящик и достал оттуда пробочник.
— Меня тут только что навестили, — сказала она.
Он оглянулся на нее, из его кулака торчал штопор.
— Полагаю, что вы знаете, о ком идет речь, — сказала она.
— Конечно, знаю. Он был здесь по моему поручению.
— Моя личная жизнь касается только меня, — сказала она. — Я в вашу никогда не вмешивалась. Я никогда и близко не подошла к миссис Друс, а мне, может быть, не раз хотелось потолковать с ней о том, о сем.
Я никогда и близко не подошла к миссис Друс, а мне, может быть, не раз хотелось потолковать с ней о том, о сем.
Он вручил ей стакан вина. Посмотрел, что за ярлык на бутылке. Он сел в кресло и разулся. Надел домашние туфли. Поглядел на часы. Мерл включила телевизор. Оба смотрели мимо экрана.
— Я здорово попался с этим шотландцем. Его подослали полиция и правление «Мидоуз, Мид». Он следил за мной почти три месяца и строчил свои доносы.
— Нет, тут вы ошибаетесь, — сказала Мерл.
— А последний месяц и вы были с ним заодно. — Он почти уткнулся указующим перстом ей в горло.
— Тут вы ошибаетесь. Я только перепечатала для него несколько рассказов.
— Каких рассказов?
— Про то, как жилось когда-то в Пекхэме одной старой леди, его знакомой. И вы не имеете ни малейшего права в чем-то меня обвинять и подсылать ко мне разных громил с угрозами.
— Тревор Ломас, — сказал мистер Друс, — мой платный агент. Вы будете ему беспрекословно подчиняться. А так называемый Дугал Дуглас даст у нас тягу из Пекхэма и дорогу обратно забудет.
— Вы же, по-моему, сами собирались эмигрировать.
— Я и собираюсь.
— Когда?
— В свое время.
Он скрестил ноги и устремил взгляд на телеэкран.
— Мне что-то сегодня не хочется ужинать, — сказала она.
— А мне хочется.
Она пошла на кухню и загромыхала посудой. Вернулась она в слезах.
— Проклятая моя жизнь.
— Насколько я знаю, ничего проклятого в ней не было, пока вы не стакнулись с так называемым Дугалом Дугласом.
— Мы с ним друзья, и не более того. Вы его не понимаете.
Мистер Друс глубоко вздохнул и возвел глаза к абажуру, призывая его в свидетели.
— Можете есть свою отбивную с картофелем и горошком, — сказала она. — Мне не хочется.
Она села и взяла вязанье, роняя на него слезы.
Он перегнулся в кресле и пощекотал ей шею. Она отстранилась. Он ущипнул ее длинную шею, и она вскрикнула.
— Ш-ш-ш, — сказал он и погладил ей шею.