— Вы правы, — кивнул Хокмун. — Башни разрушены, и нам нужны другие укрепления. Насколько мне известно, в Камарге осталась лишь одна надежная твердыня… — Он выжидающе смотрел графу в глаза.
— Да, мой замок, — подтвердил граф Брасс. — Надо оповестить жителей всех городов и сел, чтобы перебирались со скарбом и припасами в Эйгис-Морт, под защиту замка…
— Но удастся ли нам выдержать долгую осаду? — спросил Хокмун.
— Посмотрим, — задумчиво произнес граф, глядя на остановившихся вдали гранбретанцев, которые строились заново. — Но нельзя же обрекать жителей на верную смерть…
Со слезами на глазах он повернул коня и направился в замок.
С балкона восточной башни Хокмун смотрел, как жители Камарга стекаются в старый город Эйгис-Морт. Многие из них устраивались в амфитеатре на краю города. Солдаты приносили туда провиант и помогали крестьянам разгружать повозки. Хокмун молился, чтобы не случилось чумы или паники, потому что поддерживать порядок в такой огромной толпе было почти невозможно.
Оладан вышел к нему на балкон и показал на северо-восток.
— Смотрите, летающие машины, — сказал он.
Хокмун разглядел на горизонте зловещие очертания гранбретанских орнитоптеров — верный признак того, что с той стороны надвигается армия Темной Империи.
С наступлением темноты они увидели на подступах к городу бивачные костры.
— Завтра — наш последний бой, — сказал Хокмун.
Они спустились в зал, где беседовали Богенталь и граф Брасс. Стол был уже накрыт — как всегда с роскошью. Собеседники обернулись навстречу Хокмуну и Оладану.
— Как себя чувствует д'Аверк? — спросил герцог Кельнский.
— Ему лучше.
— Ему лучше. У него необычайно крепкий организм. Он уже изъявил желание поесть, и я разрешил.
В зал вошла Иссольда.
— Я говорила с женщинами, — сказала она. — По их словам, весь народ уже в городе. Если забить скот, нам хватит провизии на целый год…
Граф Брасс грустно улыбнулся.
— Так долго осада не продлится. А как боевой дух людей?
— На высоте. Их очень ободрила весть о том, что вы оба живы. И вчерашняя победа тоже.
Граф вздохнул.
— К счастью, они не знают, что завтра всем нам предстоит умереть. А если не завтра, то послезавтра. Против такого огромного войска нам долго не продержаться. Мы потеряли много фламинго и остались почти без прикрытия с воздуха. Погибло большинство гвардейцев, а оставшиеся войска почти не обучены.
Богенталь вздохнул.
— А мы-то думали, что Камарг непобедим…
— Вы слишком рано убедили себя в обратном, — послышался голос с лестницы. В зал, хромая, спустился бледный д'Аверк, одетый в просторный желтовато-коричневый халат. — С таким настроением сражений не выигрывают. Постарайтесь не говорить о поражении.
— Вы правы, сэр Хьюлам. — Граф Брасс заставил себя улыбнуться. — Не будем говорить о поражении, лучше отведаем этих великолепных яств, ведь нам нужно набраться сил для завтрашней битвы.
— Вам легче? — спросил Хокмун д'Аверка, усевшись за стол.
— Весьма, — бодро ответил француз, — но слегка подкрепиться, я думаю, не мешает. — И он положил себе на тарелку огромную порцию жаркого.
За ужином все молчали, смакуя еду столь сосредоточенно, словно эта трапеза была последней в их жизни.
Утром, выглянув в окно, Хокмун увидел на болотах великое множество воинов. Ночью войска Темной Империи бесшумно подошли к стенам города и теперь готовились к штурму.
Хокмун поспешно вооружился и спустился в зал, где увидел д'Аверка в залатанных доспехах, Оладана, точащего меч, и графа Брасса, беседующего с двумя оставшимися в живых капитанами.
— Дориан… — произнесла за спиной у Хокмуна Иссольда. Он повернулся и бегом поднялся на площадку лестницы, где стояла его невеста. — Дориан, давай поженимся, прежде чем…
— Да, — тихо сказал он. — Надо найти Богенталя.
Они нашли философа в его покоях. Богенталь читал книгу. Оторвавшись от нее, он улыбнулся, а услышав, что от него хотят, отложил книгу и встал.
— Я надеялся, что церемония бракосочетания будет торжественной и пышной, — сказал он, — но ничего не поделаешь…
Он велел молодым соединить руки и опуститься на колени. Потом попросил произнести вслед за ним слова поэтической клятвы его собственного сочинения; клятвы, которая звучала на всех свадьбах с тех пор, как Богенталь и его друг граф поселились в замке Брасс.
Когда церемония завершилась, Хокмун встал, поцеловал Иссольду и сказал:
— Богенталь, позаботьтесь о ней.
Покинув гостиную философа, он спустился во двор замка, где его друзья садились на коней.
Внезапно на них упала огромная тень. Над головами стрекотала и лязгала металлическая птица — гранбретанский орнитоптер. С неба в мостовую, едва не задев Хокмуна, ударил яркий луч. Испуганный выстрелом конь герцога взвился на дыбы, раздувая ноздри и выпучив глаза.
Граф Брасс вскинул огненное копье и нажал на спуск. К летающей машине метнулось красное пламя. Раздался пронзительный крик пилота, и крылья орнитоптера замерли. Машина заскользила вниз, исчезла за стеной замка и вскоре с грохотом разбилась на склоне холма.
— Надо поставить в башнях стрелков с огненными копьями, — заметил граф Брасс. — С башен удобнее отстреливаться от орнитоптеров. Вперед, господа.