— Еще минута — и они будут здесь. Прощай, Оладан… и вы, герцог, прощайте. С вами было не так скучно, как…
Хокмун в нерешительности смотрел на Амулет.
— Я не знаю…
— Поверь мне на слово, — сказал Рыцарь в Черном и Золотом. — Однажды я спас тебе жизнь. Неужели только затем, чтобы отнять ее?
— Не отнять, а подчинить злой воле, — возразил Хокмун. — Откуда я знаю, что ты действительно посланец Рунного Посоха? С какой стати я должен верить тебе на слово?
— Дверь вот-вот рухнет! — с отчаянием закричал Оладан. — Герцог Дориан, идите к нам! Пусть Рыцарь и девушка спасаются, если смогут!
— Держи! — Рыцарь снова протянул Амулет. — Не теряй времени — надо спасти девушку.
Мгновение Хокмун колебался, затем взял Амулет. Держать его на ладони было очень удобно, словно именно для этого он и был предназначен. Казалось, он светит все ярче, заливая алым сиянием огромный зал с кривыми стенами и причудливым потолком. Возникло ощущение, будто в тело вливается энергия. Хокмун почувствовал необыкновенную легкость. Движения стали молниеносными, мозг освободился от тяжести тревог и сомнений. Улыбнувшись, герцог Кельнский надел на шею окровавленный ремешок, а затем поцеловал Иссольду, испытав при этом небывалое блаженство. Выхватив меч, он повернулся к рычащим гранбретанцам, доламывавшим огромную дверь.
Наконец дверь сорвалась с петель и рухнула. В проеме столпились воины в тигриных масках, сверкающих эмалью и драгоценными камнями. Воины сопели, угрюмо рассматривая своих недругов.
Их предводитель вышел вперед.
— Эге, да их тут по пальцам можно пересчитать! Стоило ли силы тратить. Ладно, братья — они заплатят нам за работу!
5. ПОБОИЩЕ В ЗАЛЕ
— Ну и сила у меня, клянусь Рунным Посохом! — прошептал Хокмун и прыгнул вперед.
Огромный боевой меч со свистом рассек воздух и обрушился на незащищенную шею предводителя Тигров. Затем лезвие скользнуло влево, и второй воин покатился по полу. Удар вправо — и сталь разрубает доспехи на третьем гранбретанце…
И вот уже повсюду — кровь и исковерканный металл. По маскам и доспехам воинов скользили багровые отблески Амулета…
Хокмун вел своих спутников в атаку. Уж чего-чего, а этого гранбретанцы не ожидали.
Лучи Амулета слепили Тигров, и те отступали, прикрывая глаза ладонями и выставив перед собой оружие, ошеломленные необыкновенной быстротой Хокмуна, яростным напором Оладана и д'Аверка и неторопливой, но грозной поступью Рыцаря в Черном и Золотом, который раз за разом описывал смертоносный круг огромным двуручным мечом. Казалось, что усталость ему неведома.
На Хокмуна набросились шесть человек с топорами. Грязно ругаясь, они пытались навалиться на него со всех сторон, не дать ему размахнуться.
Грязно ругаясь, они пытались навалиться на него со всех сторон, не дать ему размахнуться. Но герцог Кельнский одного отшвырнул ногой, другого — локтем, а третьему пронзил маску вместе с черепом — кровь и мозги брызнули сквозь пробоину, когда он выдернул меч.
От таких ударов меч очень скоро затупился и уже не пронзал доспехов; им можно было только рубить, как топором. Улучив момент, Хокмун вырвал оружие у одного из нападающих. Теперь своим мечом он рубил, а чужим колол.
— Эге! — воскликнул он. — А этот Красный Амулет — стоящая вещь!
Амулет болтался у него на шее, и алые лучи превращали потное, искаженное свирепой радостью лицо герцога в демоническую маску.
Уцелевшие Тигры бросились бежать, но Рыцарь и д'Аверк преградили им дорогу.
Убивая гранбретанцев, Хокмун мельком увидел Иссольду. Она закрыла лицо ладонями, не желая смотреть на резню, в которой участвовали ее жених и его товарищи.
— До чего же приятно карать эту нечисть! — крикнул ей Хокмун. — Не прячь глаза, Иссольда! Смотри, пришел наш час!
Но девушка упорно прятала глаза.
Повсюду валялись скорченные трупы. Тяжело дыша, Хокмун озирался и не видел живых врагов. Внезапно силы покинули его. Выронив чужой меч, он сунул в ножны собственный и поднес к глазам Красный Амулет. И увидел на нем контуры тех же узоров, что и на Рунном Посохе, только менее причудливые.
— Первое, что ты для меня сделал — это помог пролить кровь, пробормотал он. — Я благодарен тебе, но все-таки боюсь, что ты предназначен не для добрых дел…
Амулет вдруг замерцал. Хокмун вопросительно посмотрел на Рыцаря в Черном и Золотом.
— Он тускнеет. Почему?
— Он получает энергию издалека и накапливает ее постепенно. Придет срок, и он снова засветится. — Рыцарь помолчал, наклонил голову, прислушиваясь, затем добавил: — Я слышу шаги. Мы убили не всех воинов.
— Так пойдем, устроим им взбучку! — д'Аверк согнулся в поклоне, жестом приглашая Хокмуна пройти вперед. — Уступаю вам путь, друг мой. Похоже, вы вооружены лучше всех нас.
— Нет, — воспротивился Рыцарь. — Первым пойду я. Сила Амулета на время исчерпана. Пойдем!
Он направился к дверному проему. Д'Аверк и Оладан устало двинулись следом. Хокмун встретился взглядом с Иссольдой.
— Хорошо, что ты их убил, — твердо произнесла она.
— Они жили, как псы, и умерли собачьей смертью, — тихо сказал Хокмун. — Как и должны умирать слуги Темной Империи. А нам сейчас снова придется биться с подобными им. Крепись, любимая — нам грозит большая опасность.