— А что слышно об их вожде, графе Брассе?
— Говорят, помер, или вот-вот помрет. А войска охвачены паникой. Когда мы туда вернемся, наверное, все уже будет кончено. Хорошо бы, верно? Знали бы вы, сколько месяцев я там проторчал… С самого начала этой распроклятой кампании. Ну, спасибо за колбасу, братья. Хорошей вам завтра драки!
Волк побрел прочь и вскоре исчез в сумраке, испещренном тысячами костров. Хокмун вздохнул и забрался в палатку.
— Ты слышала? — спросил он Иссольду.
— Да. — Девушка сняла шлем и наголенники и теперь расчесывала волосы. — Я верю, что отец жив.
Даже темнота не помешала Хокмуну увидеть слезы на ее глазах. Он обнял ее и сказал:
— Не бойся, Иссольда. Еще несколько дней, и мы будем с ним рядом…
— Если он доживет…
— Он ждет нас. Он доживет.
Спустя некоторое время Хокмун вышел из палатки. Оладан сидел у гаснущего костра, положив руки на колени.
— Д'Аверк что-то задерживается, — сказал горец.
— Да… — рассеянно произнес Хокмун, глядя на городские стены. — Не попал ли он в беду?
— Больше похоже на бегство… — Оладан умолк, увидев несколько фигур, появившихся из темноты.
Это были Вепри. Хокмун похолодел.
— Быстро в палатку! — приказал он, но было поздно — к нему обратился один из воинов. Ничего не разобрав в его ворчании и хрюканьи, но приняв эти звуки за приветствие, Хокмун кивнул и поднял руку. Голос воина зазвучал настойчивее. Хокмун повернулся и шагнул к палатке, но его остановила сильная рука.
Вепрь снова что-то произнес. Хокмун кашлянул, показывая на свое горло.
— Брат, я спросил, не выпьешь ли ты с нами вина. А ну, подними маску!
Хокмун знал, что ни один гранбретанец не вправе требовать этого от брата по Ордену — если только не заподозрил в нем чужого.
Отступив на шаг, он выхватил меч.
— Извини, брат, я не стану с тобой пить. Но от драки не откажусь.
Оладан вскочил на ноги и встал рядом с мечом в руке.
— Кто ты такой? — прорычал Вепрь. — Почему на тебе чужой шлем? В чем дело?
Хокмун откинул маску, и воины увидели бледное лицо с блестящим Черным Камнем во лбу.
— Я Хокмун, — кратко ответил герцог и бросился на изумленных воинов.
Хокмун и Оладан лишили жизни пятерых воинов Темной Империи, прежде чем на шум схватки сбежались другие. Галопом прискакали всадники. Слыша крики боли и возгласы изумления, Хокмун поднимал и опускал меч, пока в его руку не вцепилась дюжина чужих рук. Несколько секунд он вырывался, затем его ударили по шее древком копья, и он упал лицом в грязь.
Оглушенного, его поставили на ноги и подтащили к высокому всаднику в латах, смотревшему на схватку издали. Маску Хокмуна подняли, и всадник всмотрелся в его лицо.
— Какая приятная встреча! — произнес он звучным и вместе с тем зловещим голосом, и Хокмун ушам своим не поверил, услышав его. — Герцог Кельнский собственной персоной. Выходит, не зря я отправился в такую даль, — добавил всадник, обращаясь к человеку, стоящему рядом с ним.
— Я очень рад, — отозвался тот. — Надеюсь, мне удастся оправдаться перед Королем-Императором.
Хокмун вздрогнул и посмотрел на говорившего. На нем была маска д'Аверка!
— Ты все-таки предал нас! — произнес он заплетающимся языком. — Опять измена! Неужели в этом мире никому нельзя доверять?
Он рванулся, мечтая добраться до горла француза, но воины удержали его.
Д'Аверк рассмеялся.
— До чего же вы наивны, герцог Дориан…
— Остальных взяли? — спросил всадник. — Девчонку и коротышку?
— Да, ваше превосходительство, — ответил один из солдат.
— Приведите их ко мне. Я хочу посмотреть на них поближе. Сегодня у меня удачный день, — добавил он, поворачивая коня.
9. ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЮГ
Под гром начинающейся грозы, по грязи и мусору, мимо воинов с блестящими в прорезях масок глазами, сквозь шум голосов и суматоху Хокмуна, Оладана и Иссольду вели к огромному знамени, трепещущему на ветру.
Внезапно черный небосвод расколола изломанная молния, и Хокмун вскрикнул, узнав эмблему на знамени. Но сообщить о своем открытии Оладану или Иссольде он не успел — его втащили в большой павильон, где в резном кресле сидел человек в маске Ордена Волка. На полотнище, что развевалось над его головой, была эмблема магистра Ордена — одного из знатнейших вельмож Гранбретании, главнокомандующего армий Темной Империи, правой руки Короля Хуона — барона Кройденского, которого Хокмун считал павшим от своей руки.
— Барон Мелиадус! — проворчал он. — Так вы не погибли под Хамаданом!
— Нет, Хокмун, я не был убит, хотя вы нанесли мне серьезную рану. К счастью, мне удалось уйти живым с поля боя.
Губы Хокмуна тронула улыбка.
— Мало кому из ваших это удалось. Мы ведь разбили вас в пух и прах.
Мелиадус повернул голову в изящной волчьей маске и сказал стоящему поблизости капитану:
— Принесите цепи для этих собак. Самые прочные и тяжелые. И никаких замков — только заклепки. На этот раз я должен твердо знать, что они не сбегут по пути в Гранбретанию.
Он встал, подошел к Хокмуну и сквозь щели в маске впился взглядом в его лицо.
— А тебя часто вспоминали при дворе Короля Хуона. Каких только казней мы не придумывали! Радуйся, изменник — тебя ждут самые изысканные, изощренные пытки! Ты будешь умирать несколько лет и ужасная боль ни на миг не покинет твоего разума, души и тела.