Кориантум из Керчи медленно поднялся, с изумлением разглядывая свое обнаженное тело, ощупал шею и коснулся обруча.
— Я… ничего не понимаю. Это шутка?
— Злая шутка, но мы тут ни при чем, — ответил Оладан. — Вас одурманили, а потом велели идти в море, чтобы убивать и грабить мирных моряков. Наверное, на вашем судне только капитан оставался в здравом рассудке. Скорее всего, его не было здесь, когда мы сражались. Куда вы должны были привести корабль, Кориантум? Вспомни еще хоть что-нибудь.
— Не помню.
— Скорее всего, капитан рассчитывал попасть на корабль позднее и привести его в нужный порт, — заметил д'Аверк. — Должно быть, существуют и другие суда с экипажами из таких дураков, как наш приятель, и эти суда встречаются друг с другом.
— На борту наверняка есть большой запас зелья, которым опоили матросов, — сказал Оладан. — Команда, видимо, пила его регулярно. Да и Кориантум непременно «опохмелился» бы, не свяжи мы его.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Хокмун моряка.
— Ослаб… как будто из меня все жилы вытянули.
— Понятно, — кивнул Оладан. — Видать, дурман не только сводит с ума, но и убивает в конце концов. Какой чудовищный замысел! Нанять ни в чем не повинных людей, опоить их зельем, превратив в грабителей и убийц, а потом, когда они перемрут, забрать добычу! В жизни не слыхал ничего подобного.
Я думал, Безумному Богу служат фанатики, но оказывается, среди них есть трезвый, холодный ум.
— Во всяком случае, на море, — сказал Хокмун. — Хотелось бы мне найти того, кто все это придумал. Возможно, только он знает, какая связь между этим кораблем и Иссольдой.
— Прежде, чем мы отправимся его искать, не мешало бы убрать парус, посоветовал д'Аверк. — Течение все равно затянет нас в бухту, но прием будет не слишком радушен, если туземцы увидят нашу эмблему. И еще: надо придумать, что делать с этими сокровищами. Ведь мы теперь богачи.
— Д'Аверк, вы — мой пленник, не забывайте. Но вы правы: эти сокровища наши, поскольку их владельцы мертвы. Кое-что мы возьмем себе, а остальное отдадим какому-нибудь честному человеку, чтобы распределил между родственниками и близкими безумных моряков.
— А что потом? — спросил Оладан.
— Снова выйдем в море и будем ждать встречи с хозяином корабля.
— А вы уверены, что эта встреча состоится? Вдруг он узнает, что мы побывали в Симферополе? — спросил Оладан.
Хокмун хмуро улыбнулся.
— Тогда он тем более захочет с нами увидеться.
8. СЛУГА БЕЗУМНОГО БОГА
Они продали добычу в Симферополе и на часть вырученных денег купили провизию, снаряжение и коней, а остаток передали на хранение купцу, которого все рекомендовали как самого честного человека в Крыму. Вскоре в бухту приплелась потрепанная «Улыбающаяся девушка», и Хокмун поспешил заплатить капитану Маусо за молчание о встрече с кораблем под черным парусом. Забрав все свое имущество, в том числе седельную сумку с подарком Ринала, герцог Кельнский поднялся на борт своего корабля в сопровождении Оладана и Хьюлама д'Аверка. С вечерним отливом они вышли в море. Кориантум остался у купца — набираться сил.
Больше недели блуждал по морю черный корабль, то резво скользя над волнами, то попадая в мертвый штиль. По расчетам Хокмуна, они находились поблизости от пролива, соединяющего Азовское и Черное моря, у берега Керчи, где нанялся на судно Кориантум.
Д'Аверк блаженствовал в гамаке, подвешенном над палубой, время от времени кашляя и жалуясь на скуку. Оладан проводил время в «вороньем гнезде», обводя взглядом горизонт, а Хокмун расхаживал по палубе, погруженный в раздумья. Он уже сомневался, что его решение было здравым. «Напрасно теряем время, — с горечью думал герцог Кельнский. — Все равно ничего не узнаем об Иссольде. Да и вряд ли это ее кольцо. Наверное, в Камарге было изготовлено несколько таких колец…»
Но однажды утром на горизонте показался парус.
Первым его заметил Оладан и позвал Хокмуна. Герцог Кельнский быстро поднялся на палубу и стал всматриваться вдаль.
Возможно, это был тот самый корабль, который они ждали.
— Вниз! — крикнул он. — Укрыться в трюме!
Оладан полез вниз по вантам, а д'Аверк живо соскочил с гамака и побежал к трапу, ведущему в средний трюм. Там, в темноте, они затаились и стали ждать.
Спустя час раздался глухой удар в борт. Потом по палубе загремели сапоги. Кто-то медленной, размеренной поступью прошел от кормы до носа и обратно. Затем шаги стихли — видимо, гость вошел в каюту или поднялся на мостик.
Трое людей в темноте затаили дыхание, когда шаги раздались снова. Незнакомец шел прямиком к люку среднего трюма.
Откинулась крышка, и в проеме показался силуэт человека. Гость постоял, нагнувшись над люком и вглядываясь в сумрак, потом стал осторожно спускаться по трапу. Хокмун бесшумно двинулся вперед.
Как только незнакомец ступил на днище, Хокмун прыгнул и обхватил его рукой за шею.
Гость оказался настоящим великаном — ростом выше шести с половиной футов. У него была длинная борода, заплетенная в косы, и медный нагрудник поверх рубашки из черного шелка. Удивленно крякнув, он круто развернулся всем телом, едва не стряхнув Хокмуна. Силы он был недюжинной. Обхватив толстыми пальцами руку Хокмуна, он почти освободился от захвата, но тут герцог Кельнский позвал на помощь: