— Он не говорил, так как знал, что я не пойду на убийство, и неважно, Анет или любой другой ни в чем не повинной девушки. Даже ради того, чтобы вернуть к жизни Ларану. Неправильно жертвовать одной жизнью для того, чтобы вытащить из-за порога смерти другую. Именно поэтому я после смерти Каллариона не изучал детально этот обряд.
— Но сейчас хочешь?
— Сейчас у меня нет выбора, точнее есть, но какой-то уж очень нерадостный. Либо искать возможность окончательно соединиться с этим телом, либо ждать, когда оно начнет разлагаться.
— А просто умереть ты не можешь? — тихо спросила я и, только когда слова вылетели, поняла, что звучат они как-то не очень тактично, но Дир, похоже, не обиделся. Он хмыкнул и, обнажив в улыбке клыки, сказал:
— Наверное, можно, но, понимаешь, проверять я это не хочу. У меня появился шанс прожить еще одну жизнь. Согласись, в прошлой я пожил слишком мало. Этот шанс нельзя не использовать, и кончать жизнь самоубийством я пока не намерен. Но надеюсь, что это возможно. Когда я говорю, что могу оказаться запертым в разлагающемся теле, я не имею в виду навечно, но эта смерть, мне думается, не из приятных. А умирать очень больно. Так что прости, но я пошел разбираться в записях Келла.
— А… Тогда, может быть, тебя проводить?
— Я сам найду дорогу. — Парень резко встал и с кошачьей грацией скользнул к лестнице. Ну нет, на зомби это совершенное существо было совсем не похоже.
Глава 3
Пустой и холодный коридор влекриантского поместья раздражал. Он казался слишком длинным. До поворота невероятно далеко. Яркое утреннее солнце таращится в высокие узкие окна. Золотистые лучи образуют квадраты на коврах, делая пол похожим на шахматную доску. Раньше Дир любил солнце, а сейчас оно нервирует. Слишком яркое и горячее. Парень старался ступать на темные клетки, но от усталости постоянно заносило. На руку и щеку то и дело попадали солнечные зайчики. Не больно, просто не очень приятно. Терпеть можно, но в тени комфортнее. Дирон прислонился к стене, обитой темной тканью с орнаментом — вьющиеся стебли роз и нежные цветочные головки, — и прикрыл глаза. «Говорят, шипы губительны для вампиров. Интересно — это правда или одна из баек? Такая же, как сказка про солнечный свет?»
Осталось сделать всего лишь несколько десятков шагов, преодолеть два лестничных пролета, поворот, и там окажется долгожданная дверь кабинета.
Еще чуть-чуть, но сдерживаться больше нет сил: пить кровь в чьем-либо присутствии Дирон не хотел. Правда, здесь, в коридоре, пока никого, тихо и пусто: ни шныряющих слуг, ни Ольги. Можно успеть.
Дирон рассчитал: чтобы не загнуться, ему нужно выпивать минимум сто пятьдесят граммов крови — почти стакан гадкой жидкости, без которой очень быстро наступает ад. Наркотик. Ему досталось тело наркомана. Причем от зависимости избавиться, похоже, невозможно. Организм мечтает о крови, лучше всего человеческой, но этого эльфийская душа позволить не может, и приходится пить свиную. А она гадость, впрочем, маг предполагал, что человеческая не вкуснее. Уж лучше бы его вселили в тело неразумного прожорливого гхырха, в этом случае хоть совесть была бы чиста. А так постоянно приходится мучиться, выбирая: выпить «лекарство» сейчас или еще чуть-чуть потерпеть?
Руки дрожали, и отвернуть пробку фляги удалось не сразу. Несколько драгоценных капель попали на ладонь, и парень лихорадочно их слизнул, буквально захлебываясь слюной. Клыки непроизвольно удлинились, а перед глазами поплыла багровая пелена.
Теплый вязкий комок прокатился по горлу, вызывая приступ тошноты и возвращая ослабевшему организму силы и возможность связно мыслить и передвигаться. Теперь расстояние до лестницы не казалось таким невероятно длинным. Контролировать новое тело с каждым днем было сложнее и сложнее, оно настойчиво требовало крови. Любой оказавшийся рядом человек виделся просто клубком ароматно пахнущих артерий. Лишь подавив инстинкт, маг мог рассмотреть черты лица. Именно так Дир сегодня почувствовал Ольгу. Он просто унюхал ее кровь и желание. А потом почти час сдерживал рвущиеся наружу инстинкты, старался не смотреть на бархатную кожу и бьющуюся возле ключицы вену. Было бы чуть проще, если бы он додумался насытиться перед встречей, а так желудок сводило от боли и голода, а девушка сидела совсем близко и дразнила своим гибким телом и текущей по венам кровью.
В такие минуты Дир был противен сам себе, но поделать с инстинктами ничего не мог. После выпитой крови обострились зрение и слух, маг отчетливо слышал, как скребется в углу толстая крыса — пульсирующий кровью сгусток. Остановиться он не успел: сиганул в сторону звука, припал на четвереньки и прямо зубами вцепился в теплое тельце. Охота поглотила настолько, что остальной мир перестал существовать. Шаги сзади маг услышал слишком поздно, резко обернулся и отшатнулся в угол, увидев испуганное личико молодой служанки. Девушка ошалело вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. Затем последовал истеричный вопль. Шутка ли, увидеть симпатичного хозяйского гостя с перемазанной кровью физиономией и с крысой в зубах? Дирон икнул, выплюнул обескровленный крысиный труп и затравленно посмотрел в спину удаляющейся служанке. Нужно срочно сматываться в безопасное, тихое место. А то на вопль обязательно примчится еще кто-нибудь, и позор тогда будет не локальный, а глобальный. И так инцидент станет известен всем слугам, но есть шанс, что слова молодой служанки примут за бред и скоро забудут. Но если попасться на глаза еще кому-нибудь, то все — из своего кабинета можно больше не выходить. Или упрашивать Ольгу срочно менять весь персонал. Но она на это не пойдет, а его присутствие только стеснит ее. Не в той он ситуации, чтобы качать права и позорить себя и хозяйку поместья.