Наконец он услышал голоса в саду. Послышались шаги на кухонном крыльце, вошел хемуль и сказал:
— Привет!
— Привет, привет! — ответил хомса. — Сильный ветер был на море?
— Почти шторм. Сильный, свежий ветер.
Мордочка у него все еще была зеленая, его знобило; он снял башмаки и носки и повесил сушиться над плитой. Хомса налил ему кофе. Они сидели друг против друга за кухонным столом, и обоим было неловко.
— Мне думается, — сказал хемуль, — мне думается, не пора ли собираться домой? — Он чихнул и добавил: — Между прочим, я правил лодкой.
— Может, ты соскучился по своей собственной лодке? — пробормотал хомса.
Хемуль долго молчал и когда, наконец, заговорил, хомса почувствовал в его голосе сильное облегчение.
— Знаешь что, — сказал хемуль. — Я скажу тебе кое?что. Ведь я первый раз в жизни плавал по морю!
Хомса сидел, не поднимая головы, и хемуль спросил:
— Ты не удивляешься?
Хомса покачал головой.
Хемуль поднялся и стал взволнованно ходить по кухне.
— Какой ужас плыть под парусом, — говорил он. — Веришь ли, меня до того укачало, что просто хотелось умереть, и страшно было все время!
Хомса Тофт взглянул на хемуля и сказал:
— Это, должно быть, ужасно!
— Точно! — с благодарностью подхватил хемуль. — Но я и виду не подал Снусмумрику! Он сказал, что я хорошо правлю при попутном ветре и что хватка у меня правильная. А я теперь понял, что не стану плавать. Вот странно?то, верно? Я вот только сейчас понял, что никогда больше не захочу управлять лодкой!
Хемуль поднял мордочку и от души рассмеялся. Он с силой высморкался в кухонное полотенце и заявил:
— Ну вот я и согрелся. Как только ботинки и носки высохнут, отправляюсь домой. Воображаю, какая там неразбериха! Уйма дел накопилась.
— Ты что, будешь наводить чистоту? — спросил Тофт.
— Ясное дело, нет! — воскликнул хемуль. — Мне нужно позаботиться о других. Ведь очень немногие могут сами разобраться в том, что им следует делать и как поступать!
Мост всегда был местом расставания. Ботинки и носки хемуля высохли, и теперь он уходил. Шторм все еще не унимался, и редкие волосы хемуля развевались на ветру. Его стал одолевать насморк, а может он просто растрогался.
— Вот мое стихотворение, — сказал хемуль и протянул Снусмумрику листок бумаги. — Я записал его на память. Ну это: «Скажи мне, что такое счастье…», ты знаешь. Будь здоров, привет семье муми?троллей. — Он поднял лапу и пошел.
Хемуль уже прошел мост, когда хомса Тофт нагнал его и спросил:
— Что ты собираешься делать с лодкой?
— С лодкой? — повторил хемуль и, подумав немного, сказал: — Подарю ее. Подожду, пока не найду кого?нибудь подходящего.
— Ты хочешь сказать, того, кто мечтает плавать под парусом?
— Вовсе нет! — отвечал хемуль. — Просто тому, кому нужна лодка. — Он снова помахал лапой, пошел дальше и исчез в березовой роще.
Хомса глубоко вздохнул. Вот и еще один ушел. Скоро долина опустеет и будет принадлежать только семье муми?троллей и ему, хомсе Тофту. Проходя мимо Снусмумрика, он спросила:
— А ты когда уйдешь?
— Посмотрим, — ответил Снусмумрик.
Проходя мимо Снусмумрика, он спросила:
— А ты когда уйдешь?
— Посмотрим, — ответил Снусмумрик.
21
Впервые вошел хомса Тофт в мамину комнату. Она была белая. Он наполнил умывальник водой и поправил вязаное покрывало. Вазу Филифьонки он поставил на ночной столик. На стенах здесь не было никаких картин, и на комоде не было ничего, кроме блюдечка с иголками, резиновой пробки и двух круглых камешков. На подоконнике хомса нашел складной нож. «Она забыла его, — подумал он, — этим ножом она вырезала лодочки из коры. А может быть, у нее есть еще один ножик?» Хомса раскрыл лезвия — и большое, и маленькое, они совсем затупились, а шило сломалось. У ножа были еще и маленькие ножницы, но ими она редко пользовалась. Хомса пошел в сарай, наточил нож, потом положил его назад на подоконник.
Погода вдруг стала мягче, и ветер сменил направление на юго?западное. «Это ветер муми?троллей, — подумал Тофт. — Я знаю, им больше всего нравится юго?западный ветер».
Темные тучи медленно поднялись над морем, небо стало тяжелым, и было видно, что облака наполнены снегом. Через несколько дней все вокруг укутает белая зима, долины долго ждали ее, и вот она наконец пришла.
Снусмумрик, стоя возле своей палатки, почувствовал перемену погоды и готов был отправиться в путь. Долину пора было закрывать.
Медленно и спокойно вытащил он из земли колышки палатки и свернул брезент. Погасил угли в костре. В этот день спешить ему было ни к чему.
Теперь здесь было совсем чисто и пусто, только квадрат пожухлой травы указывал на то, что на этом месте кто?то жил. На следующее утро и это пятно засыплет снегом.
Он написал письмо Муми?троллю и опустил его в почтовый ящик. Набитый рюкзак стоял на мосту.
Как только стало светлеть, Снусмумрик отправился искать свои пять тактов и нашел их на берегу моря. Он перебрался через гряду водорослей и прибитых морем щепок, остановился на песке и подождал. Они пришли к нему сразу и были проще и красивее, чем он ожидал. Потом вернулся назад к мосту — песенка о дожде шла за ним, подходила к нему все ближе и ближе; он взгромоздил рюкзак на спину и зашагал к лесу.