«Интересно, собираются ли они приглашать предка на праздник? — с горечью подумал он. — Мне?то сегодня было очень весело. Это был мой собственный день».
Хомса Тофт лежал в сарае и читал свою книгу. Горевшая возле него свеча отбрасывала на пол светлый кружок, и от этого ему было уютно в этом большом чужом доме.
«Как мы указывали выше, — читал хомса, — представитель этого необычайного вида аккумулировал свою энергию из электрических зарядов, которые регулярно накапливались в долинах и светились по ночам белым и фиолетовым цветом. Мы можем себе представить, как последний из вымирающего вида нумулитов постепенно приближается к поверхности воды, как он пробирается к бесконечному пространству болот в лесу, мокром от дождя, где вспышки отражаются в поднимающихся из тины пузырях, и как он в конце концов покидает свою родную стихию».
«Видно, ему было одиноко и тоскливо, — думал Тофт. — Он совсем не походил на других, и в семье его не любили. Вот он и ушел от них. Интересно, где он сейчас? Доведется ли мне когда?нибудь увидеть его? Может, он покажется, если я расскажу ему толком обо всем?»
«Конец главы», — прочитал Тофт вслух и погасил свечу.
11
На рассвете, когда ноябрьская ночь медленно превращалась в бесцветное утро, с моря пришел туман. Он клубился, поднимаясь по склонам гор, сползал в долину, наполняя ее до краев. Снусмумрик проснулся пораньше, с тем, чтобы провести несколько часов наедине с самим собой. Его костер давно погас, но ему не было холодно. Он владел простым и в то же время редким искусством сохранять свое собственное тепло и теперь лежал, не шевелясь, стараясь снова не впасть в сон. Туман принес в долину удивительную тишину и неподвижность.
Снусмумрик вдруг встрепенулся, сон сразу же слетел с него. Он услыхал, хоть еще не очень ясно, свои пять тактов.
«Хорошо, — подумал он, — выпью чашку черного кофе, и они будут мои». Но как раз этого ему бы сейчас не следовало делать.
Утренний костер занялся и быстро разгорелся. Снусмумрик наполнил кофейник речной водой и поставил его на огонь. Он сделал шаг назад, наступив нечаянно на грабли хемуля, и растянулся на земле. Со страшным грохотом покатилась вниз к реке какая?то кастрюля, из палатки высунул свою большую морду хемуль.
— Привет!
— Привет, привет! — ответил Снусмумрик.
Хемуль, замерзший, сонный, приковылял к огню со спальным мешком на голове, с твердым намерением быть приятным и любезным.
— Ах эта жизнь на природе! — воскликнул он.
Снусмумрик подал кофе.
— Подумать только, — продолжал хемуль, — слышать таинственные звуки ночи, лежа в настоящей палатке! Кстати, у меня в ухе стреляет, у тебя нет какого?нибудь средства?
— Нет, — сказал Снусмумрик. — Тебе с сахаром или без?
— С сахаром, желательно четыре кусочка, — ответил хемуль.
Грудь у него уже согрелась, и поясницу ломило не так сильно. Кофе был очень горячий.
— Знаешь, что мне в тебе нравится, — доверительно сказал хемуль, — то, что ты такой молчаливый. Можно подумать, что ты очень умный. Мне хочется поговорить о моей лодке.
Туман начал редеть и подниматься, вот уже проступила вначале черная земля, потом большие сапоги хемуля… Но голова его все еще оставалась в тумане. Он чувствовал себя вроде бы как всегда, только вот с ушами было что?то неладное. От кофе в животе у него потеплело, он стал вдруг беспечным и весело сказал:
— Послушай, мы, кажется, понимаем друг друга. Лодка Муми?папы вроде бы стоит на причале у мостков возле купальни. Точно?
И они стали вспоминать: мостки, узенькие, полузатонувшие, раскачивающиеся на темных сваях, купальню с остроконечной крышей, с красными и зелеными стеклами и крутой лесенкой, спускающейся к воде.
— Мне думается, лодку вряд ли там оставили, — сказал Снусмумрик и оставил кружку. Он подумал: «Они, наверно, уплыли на ней, но говорить о них с этим хемулем я не хочу».
Но хемуль наклонился к нему и сказал серьезно:
— Надо пойти проверить. Лучше идти вдвоем, чтобы нам никто не мешал.
Они пошли, и скоро их фигурки исчезли в тумане, который поднялся и поплыл над землей. В лесу он напоминал огромный белый потолок, опирающийся на темные стволы деревьев. Это была неповторимая и торжественная картина. Хемуль молчал и думал о своей лодке.
Лодочная пристань ничуть не изменилась, парусная лодка исчезла. Жижа из водорослей и ила лежала выше уровня высокой воды, а маленький челнок был вытащен на берег к самому лесу. Временами в разрывах тумана отчетливо виднелись море, берег и небо. По?прежнему стояла удивительная тишина.
— Знаешь, что со мной происходит? — воскликнул хемуль, — что?то совершенно… совершенно невероятное! У меня больше не болят уши.
Ему вдруг ужасно захотелось довериться, откровенно рассказать о себе, но от смущения он не мог найти нужные слова. Снусмумрик издал неопределенный звук и пошел дальше. Вдоль всего берега, насколько хватало глаз, тянулась темная гряда, мокрая от воды, — под грудой водорослей и тростника скопилось все, что прилив и шторм выбросили на берег. Разбитые в щепки бревна были утыканы гвоздями и всякими покорежившимися железяками. Море поглотило берег, подступив прямо к деревьям, и в их ветвях застряли водоросли.