Первая начиналась так:
Матт, спасибо за все, но мне опять нужна твоя помощь. Пожалуйста, не пытайся понять то, о чем я тебя попрошу. Однажды я все тебе объясню. А пока доверься мне.
* * *
Сан-Франциско
1976 год
Матту 30 лет
Сквозь льняные шторы пробивалось заходящее солнце. Матт играл на гитаре балладу, сочиненную им специально для Тиффани. На самом деле он всего лишь вставил в песню имя своей новой любовницы, а аккорды и слова француз позаимствовал у Элтона Джона.
— Это что, должно произвести на меня впечатление? — спросила Тиффани, прекрасно понимая, что Матт сочинил песню не сам.
Томно возлежа на диване и потягивая коктейль, она весело на него посмотрела.
Положив гитару, он подошел к ней.
— Не совсем гениально получилось, я согласен.
Тиффани задорно улыбнулась.
«Несмотря на все промахи, этот тип дьявольски привлекателен», — подумала она, поднимаясь.
Матт сел рядом с женщиной, любуясь ее стройными ногами и откровенным декольте.
«Эта девчонка, помимо того что сногсшибательно красива, еще и довольно умна, хоть и прикидывается дурочкой», — подумал он.
Матт быстро прогнал эти мысли, он всегда боялся оказаться глупее избранной им девушки. В свое время он не получил высшего образования, и теперь его мучили кое-какие комплексы.
Он наклонился и поцеловал Тиффани в губы.
Не думай ни о чем лишнем, Матт, дружище, сейчас важно одно — секс.
Он с таким трудом добился второго свидания с Тиффани, что не собирался упускать шанс. Наслаждаясь совершенными формами подруги, Матт положил руку ей на бедро. И тут…
— ЕСТЬ КТО ДОМА?!
Матт вскочил одним прыжком. Так у него точно ничего не получится!
— Это телеграфист! — прокричал кто-то за дверью. — У меня две телеграммы для Матта Делюка.
Пока Тиффани поправляла платье, Матт открыл дверь, недовольно ворча. Взял телеграммы и протянул чаевые телеграфисту.
— Они пронумерованы. Читайте их по очереди.
Матт нервно разорвал первый конверт. Для него телеграммы ассоциировались с плохими новостями: чьей-то смертью, болезнью, несчастными случаями…
Он развернул листок.
Матт быстро пробежал текст глазами. Две фразы удержали его внимание: «Доверься мне» и «Приезжай ко мне как можно быстрее».
— Извини, но мне надо ехать, — с отчаянием в голосе сообщил он Тиффани.
Как будто ожидая этого, молодая женщина поднялась с дивана и встала перед Маттом.
— Если ты выйдешь из этой двери, ты никогда со мной не переспишь…
Он пристально посмотрел на нее. В лучах заходящего солнца ее платье казалось прозрачным, и прекрасные волнующие формы угадывались под легкой материей.
— Это очень важно, — попытался оправдаться Матт.
— Это очень важно, — попытался оправдаться Матт.
— А я что, не так важна? — поинтересовалась Тиффани.
Матт был заправским донжуаном, но он ей нравился. И она не хотела рвать с ним отношения. Но второго раза она ему точно не простит.
— Ты будешь об этом сильно сожалеть, — произнесла женщина и как бы случайно расстегнула верхнюю пуговицу платья.
— Это точно, — вздохнул Матт.
Тиффани собрала вещи.
— Бедный мальчик, — сказала она, хлопая дверью.
* * *
Флорида
1976 год
Элиоту 30 лет
Элиот и Илена приехали в Ки-Уэст к закату солнца. Они находились в самой южной точке США — там, где кончается и начинается Америка…
Узкие улочки, тропические сады, колониальные домики — все казалось волшебным. Влюбленные припарковали машину на берегу моря и немного прогулялись по пляжу, нарушая единоличное царство пеликанов и цапель. В небольшом кафе неподалеку отсюда они договорились встретиться с дядей Илены Роберто Крузом, старейшим жителем острова. Он был верным поклонником Хемингуэя и свидетелем того, как знаменитый литератор посещал эти места в тридцатые годы. Когда был создан музей великого писателя, Роберто устроился работать охранником. Одетый в гавайскую рубашку, с седой бородой, он и сам походил на Хемингуэя. Жил Роберто в маленьком домике рядом с виллой писателя. Он настоял на том, чтобы Илена и Элиот остановились у него, а не в отеле. Молодые люди с удовольствием согласились.
— Добро пожаловать в дом Хемингуэя, — сказал он, открывая резные железные ворота, за которыми разворачивался прекрасный вид на здание, построенное в колониальном испанском стиле.
Входя в сад, Элиот подумал, получил ли Матт его телеграмму.
* * *
Сан-Франциско
1976 год
Матту 30 лет
— Привет, Растакуэр! — сказал француз, открывая дверь в дом Элиота.
Маленький лабрадор, радостно виляя хвостом, подбежал к гостю. Матт почесал собаку за ушами и насыпал в миску корма. Выйдя в сад и прислонившись к дереву, француз еще раз обдумал телеграмму, полученную от друга.
Матт волновался. Уже несколько дней Элиот вел себя странно, и француз ругал себя за то, что не смог заставить его выбросить из головы историю с гостем из будущего. Матт надеялся, что достаточно отправить доктора к любимой, чтобы тот забыл обо всем на свете. Но не тут-то было. Чем дальше, тем больше французу казалось, что у друга возникли довольно серьезные проблемы.
Матт не видел логики в словах Элиота, но точно выполнил все, о чем друг просил в своем послании. Возможно, у доктора и поехала крыша, но француз собирался остаться верным лучшему товарищу, единственному близкому для него человеку в этом мире.