— Эх… — вздохнула Галка. — Накаркала… Придётся ехать.
— Кого ты думаешь взять с собой в качестве свиты? — спросил Джеймс. Он не ждал ничего хорошего.
Галка, немного подумав, ехидно заулыбалась…
4. «Всё могут короли…»
1
Дама в штанах! В высоких сапогах испанского фасона, кожаной длиннополой безрукавке, батистовой мужской рубашке с кружевами. И при оружии. Дама-пиратка. Дама-генерал!.. Добрые марсельцы не рисковали показывать на неё пальцами, когда она проходила по улицам — одна или в сопровождении своих головорезов.
Но разговоров теперь будет на год вперёд, это уж точно. Это ж надо — такое диво прикатило! Удивительно: и как её слушаются эти чёртовы разбойники? Они что, провозгласили её своей королевой?.. Марсельцы недоумевали, раздражались. Негодовать пока не было особых причин — подумаешь, пьяные матросы разнесли парочку припортовых кабаков, эка невидаль! — но приятного всё равно было мало. Даром, что пираты прогуливали в тавернах целые состояния, обогащая тем самым добропорядочных подданных его величества. И всё же, когда прошёл слух об отплытии пиратской эскадры, на набережной гуляло подозрительно много народу. Такое событие — и пропустить? Да на тебя самого будут пальцем показывать и похохатывать: мол, проворонил зрелище, которое раз в невесть сколько лет и увидишь!
Пираты Сен-Доменга… Так пираты, или всё-таки флот?
Добрые горожане увидели на пирсе несколько фигур в камзолах военного покроя и в кожаных безрукавках, любимых моряками. Цивильных на этот пирс не пропускали солдаты, поставленные здесь по приказу господина адмирала д'Эстре. Во избежание, так сказать… Потому всё происходившее там казалось любопытным пантомимой. Пиратка в компании своих офицеров. Сейчас сядут в шлюпки и отплывут на свои корабли. После чего на судах выберут якорные канаты, на реях поднимутся посеревшие от штормов паруса, и пираты один за другим покинут рейд… Если бы знали добропорядочные горожане, о чём сейчас говорилось на этом пирсе, мало кому бы после этого спалось спокойно…
— Ну, братцы, с Богом, — в Галкином голосе было маловато оптимизма. Зато грусти — хоть отбавляй. — Удачи вам. Во всём.
— И тебе удачи, Воробушек. Пригодится, — Билли тоже был не очень-то весел.
Влад попрощался молча. «Они ждут меня, — сказал он вчера вечером. — Я бы остался. Съездить в Версаль, пока он ещё только строится, в гости к Людовику Четырнадцатому — это ж просто мечта! Но я не могу. Ты уж прости, Галя». Галка, вначале предложившая Владу столь увлекательную экскурсию, вынуждена была согласиться. Исабель с детьми действительно ждали его, и никакой король, никакой Версаль не могли их заменить. «Ты только пассажира не забудь на борт принять», — Галка позволила себе немножечко иронии. «Какого ещё пассажира?» — «Немца по имени Готфрид Лейбниц». — «Того самого?» — «Того самого, брат…» Герр Лейбниц, получивший от республики Сен-Доменг втрое большее содержание, чем предлагал курфюрст Ганноверский, рискнул сменить климат, и в данный момент находился на борту «Бесстрашного». «Вот Мартин-то обрадуется соотечественнику!..» Но мысль о молодом математике, пока ещё не заслужившем громкого имени, пришла и рассеялась, как утренний туман. Впереди было расставание с людьми и с кораблями, которые она давно и бесповоротно любила. Оттого болела душа, и хотелось повыть на луну, словно бездомная собака…
Добрые марсельцы, прогуливавшиеся поодаль, за караулами, не без удивления наблюдали, как четверо на пирсе — и в их числе дама-пиратка — обнялись, будто родные. После чего трое мужчин сели в шлюпки, а дама и ещё несколько месье… остались на пирсе! Вот это да! Только этого ещё не хватало!.. Нет, не к добру это. Ох, не к добру…
«Скоро будет уже восемь лет, как мы с Владом тут находимся — а в каретах поездить не довелось. Как-то всё на кораблях да на шлюпках. Ну, что ж, теперь придётся восполнять этот пробел».
Сопровождение четырёх добротных, и в то же время достаточно роскошных карет поручили не кому-нибудь, а капитан-лейтенанту второй роты королевских мушкетёров господину де Жовелю! Если учесть, что капитаном этой роты числился сам король, то гостям Франции, выходит, была оказана большая честь… Доблестный капитан явно был не в восторге от того, какую милую компанию ему приказали сопровождать.
Пираты. Во главе со своей адмиральшей, чёрт её дери. Она что, нарочно подобрала в это путешествие самые гнусные рожи, какие только нашла в Вест-Индии? Приличнее всех выглядел один лишь её муж-англичанин. А манеры! Чёрт побери, так ведёт себя матросня в портовых кабаках, а не гости его величества! Пока в пути, ещё ничего. Сидят по каретам и клюют носами от скуки. Но что творилось в гостиницах, где кортеж останавливался на ночь — никаких приличных слов для описания у господина капитана просто не находилось. А неприличные он благоразумно держал при себе. Ну, ладно — пиратка и её муж благопристойно уединялись на ночь в своей комнате. Обоих юнг, прихваченных с собой в качестве пажей, в приказном порядке отправляли спать, приставив к ним в виде караула дикаря-индейца. Но от кутежей так называемой свиты становились на уши все близлежащие кварталы! Самое смешное, что заправилой этих безобразий выступал не безродный пиратский капитан со шрамом через всё лицо (вот уж рожа так рожа!), не длинноволосый боцман со смуглой физиономией вест-индского варвара, а настоящий французский шевалье, зачем-то решивший перейти на службу заморской республике. А хуже всего было то, что многие из господ мушкетёров изволили принимать живейшее участие в этих гулянках. Братание «морских волков» с «сухопутными крысами» они затеяли, видите ли… Словом, весело было всем, кроме господина капитан-лейтенанта. Ведь не у кого-нибудь, а именно у него должна болеть голова о том, как улаживать с местными властями последствия пиратских выходок. Потому, когда на девятый день путешествия кортеж благополучно въехал в Париж, господин де Жовель вздохнул с немалым облегчением. И поклялся заказать благодарственную мессу, если его не обяжут сопровождать пиратов на обратном пути в Марсель.
Именно в Париже, во дворе Лувра, пропылённый насквозь кортеж встретили четыре десятка всадников в красных камзолах-жустакорах и знаменитых синих плащах с крестами. Золотая отделка униформы говорила знающему человеку о том, что это были мушкетёры первой роты, так называемые «серые мушкетёры». Да, да, те самые, о которых писал Дюма. И если бы Галка навестила Париж до 1673 года, то имела бы возможность лично познакомиться с их прежним капитан-лейтенантом, шевалье Шарлем де Баас-Кастельмор д'Артаньяном, дальним родственником известного ей губернатора Французских Антильских островов Жана-Шарля де Бааса. Но увы, капитан д'Артаньян геройски погиб при штурме голландского города Маастрихта примерно в то самое время, когда пираты Мэйна прогуливали в кабаках Тортуги картахенскую добычу. Нынешний капитан-лейтенант, господин Луи де Фурбен, в данный момент находился в Версале при особе короля. Но для сопровождения великого посольства республики Сен-Доменг — а именно такой статус неожиданно для себя получили Галка и её свита — прислал сорок человек во главе с лейтенантом.