— Мадам, — церемонно представился офицер, когда гостья откинула занавеску. — Лейтенант де Мопертюи к вашим услугам. С этого момента и до прибытия ко двору его величества я отвечаю за вашу безопасность.
— Это честь для меня, лейтенант, — на удивление спокойным тоном ответила Галка. — Когда мы прибудем к месту назначения?
— Версаль в четырёх лье от Парижа, мадам. Если вы не желаете задержаться в городе, то к пяти часам пополудни будем на месте, — живо ответил лейтенант, любезно улыбнувшись даме.
— Тогда не будем терять время, лейтенант. В путь!
Господин де Жовель, тихо радуясь освобождению от хлопотных обязанностей по доставке в Париж героев Картахены, Сантьяго и Алжира, церемонно поклонился этой женщине.
— Счастливого пути, мадам, — сказал он, скрыв вздох облегчения. — Буду рад видеть вас в Версале.
— Капитан, — дама неожиданно окликнула его.
— Да, мадам, — де Жовель только зубами скрипнул: ну что ещё ей надо?
— Прошу извинить нас за те неудобства, которые мы вам причинили, — с едва заметной, но виноватой улыбкой проговорила пиратка.
— Да, мадам, — де Жовель только зубами скрипнул: ну что ещё ей надо?
— Прошу извинить нас за те неудобства, которые мы вам причинили, — с едва заметной, но виноватой улыбкой проговорила пиратка. — Не обещаю, что это не повторится впредь, однако поверьте, мы сожалеем о доставленных вам неприятностях.
Господин де Жовель скептически хмыкнул в усы. Извиняется? Это что-то новенькое.
— Я… принимаю ваши извинения, мадам, — сказал он, снова учтиво поклонившись — насколько это было возможно сделать, сидя верхом на лошади. Вороной лошади. От масти которых и произошло неофициальное наименование его роты — «чёрных мушкетёров». — А также прошу извинить меня, если я чем-то вызвал ваше неудовольствие.
Бравый капитан поднял руку в чётком, отрывистом жесте военного, и тут же скомандовал своим подчинённым отъезжать. «На шенкелях… па-а-ашли!» Пыльные камзолы «чёрных мушкетёров», мелькавших за окошком кареты, сменились парадными плащами их коллег из роты «серых», и кортеж «великого посольства» двинулся вперёд. Так что Парижа Галка практически не увидела.
За всё время разговора с капитаном де Жовелем Джеймс ни разу не сжал её пальцы — сигнал, что «что-то не так». А когда Галка задёрнула занавеску, даже сдержанно улыбнулся.
— Ни единой фальшивой ноты, дорогая, — не без иронии сказал он. — Продолжай в том же духе.
— Ох, Джек, — Галка устало улыбнулась в ответ. — То ли ещё будет в Версале…
Двое юнг, ехавших с ними в одной карете, только переглядывались и молчали, боясь сказать что-то невпопад и помешать капитану. Но Галка верно поняла их смущение.
— Учитесь, парни, — проговорила она. — Никогда не знаешь, какая наука пригодится вам в будущем, потому — учитесь всему, что только возможно.
Мальчишки дружно кивнули, всё ещё не решаясь заговорить… «Капитан, а что такое паж?» Вопрос был задан уже на пирсе Марселя, когда генерал Сен-Доменга провожала своих капитанов в дальний путь через океан. Оба Хосе, узнав, что их берут в Париж, пришли в полнейший восторг. Но восторг быстро сменился робостью мальчишек, ещё не забывших горькую долю бездомных сирот. Париж! Версаль! Там живёт сам король Франции! Пусть капитана и пригласили туда, им-то зачем соваться с их уличными привычками? И вообще, что такое «паж»? Сперва Хосе-Рыжий осмелился спросить о том у второго боцмана, испанца Мигеля Кордеро. Но простой, как неструганая доска, моряк только руками развёл. Тогда юнги решились побеспокоить боцмана, тем более, что ему самому предстояла поездка в свите генерала. И получили от Хайме весьма содержательный ответ: «А хрен его знает». Вот тогда Хосе Домингес по прозвищу Индеец и обратился к самой адмиральше. «Что такое паж, хотите спросить? — совершенно серьёзно сказала она. — Да примерно то же, что и юнга на корабле. То есть, выполняй приказы старших по званию, помалкивай и смотри в оба. Понятно?» Мальчишки радостно закивали: получается, не так уж и страшно быть пажом. Главное — не подвести капитана. Потому оба Хосе поклялись вести себя прилично: через пальцы не сморкаться, ругательных слов не употреблять, не плевать на пол, одеваться только в чистое и обязательно мыть руки перед едой, как полагается настоящим идальго… Их незамысловатые переживания Галка понимала очень даже хорошо. Семь лет назад и она боялась сказать или сделать что-то не так. Только ей, в отличие от юнг, было не двенадцать, и требования к девчонке оказались построже…
— Скоро будем на месте, — странным тоном проговорила она. — И дай Бог, ребятки, чтобы наша Удача нас здесь не покинула.
Галка снова откинула занавеску.
Галка снова откинула занавеску. Ехали они не спеша, по довольно широкой улице. Люди, гулявшие или спешившие куда-то по своим делам, шарахались в стороны, едва завидев столь блистательный кортеж. Ибо знали: такие важные господа едут не останавливаясь, даже если кто-нибудь зазевается и угодит под колёса. Либо под копыта лошадей господ мушкетёров. В варварской Вест-Индии за наезд на прохожего можно было нешуточно поплатиться. И это при том, что в остальном нравы были и впрямь дикие. Здесь же… Джеймсу только раз довелось бывать в Париже, проездом. Когда ему стукнуло двенадцать. Он-то и поведал жёнушке об этом интересном обстоятельстве. Галка же только хмыкнула. Ничего не сказала, просто взяла на заметку… Слова Билли начинали понемножку становиться пророческими. Впрочем, «гости его величества» были к этому готовы. Или думали, что были готовы.