Вначале человек этот вместе с другими стоял на ступеньках, откуда ему было лучше видно заседание суда. Потом он спустим вниз, и судья потерял его из виду.
Его светлость яростно махнул рукой в сторону, куда скрылся повешенный, обернулся к приставу, но вместо слов изо рта у него вырвалось нечленораздельное шипение. Он прочистил горло и приказал оторопевшему служителю арестовать наглеца, посмевши прервать судебное заседание.
— Он только что ушел вон туда. Арестовать его и привести ко мне. Чтобы через десять минут он был здесь, а не то я у вас с плеч сорву! — гремел он, обшаривая глазами зал в поисках должностного лица.
Поверенные, адвокаты, просто досужие зрители дружно повернули головы в направлении, куда, потрясая изуродованным кулаком, указывал судья Харботтл, и обменивались впечатлениями. Никто не заметил никакого смутьяна. Все спрашивали друг друга, не лишился ли достопочтенный судья рассудка.
Поиски ничего не дали.
Его светлость закончил обвинительную речь куда более спокойным тоном. Когда присяжные удалились на совещание, он принялся рассеянно оглядывать зал; казалось, его ни на грош не волнует, повесят обвиняемого или нет.
ГЛАВА 5. КАЛЕБ СЫЩИКС
Тотчас же по окончании заседания судебный пристав передал мистеру Харботтлу письмо, врученное таинственным незнакомцем. Знай судья, кем оно прислано, он, несомненно, тотчас же прочитал бы его.
Однако, взглянув на адрес:
Достопочтенному
Лорду-судье
Элайе Харботтлу,
Председателю Королевского Суда общих тяжб,
мистер Харбрттл просто сунул письмо в карман и не вспоминал о нем, пока не добрался домой.
Дома он надел теплый шелковый халат, сел поудобнее в библиотеке и не торопясь достал этот конверт вместе с другими из объемистого кармана пальто. Внутри оказалось письмо, явно написанное рукой клерка, и листок пергамента размером с книжную страницу, мелко исписанный плотным «секретарским» почерком, как назывались принятые в те дни среди юристов угловатые каракули.
Письмо гласило:
Господину судье Харботтлу.
Ваша светлость!
Высочайший Апелляционный суд уполномочил меня сообщить Вам, дабы Вы успели должным образом подготовиться к судебному разбирательству, что против Вас выдвинуто обвинение в убийстве некоего Льюиса Пайнвека из Шрусбери, добропорядочного гражданина, казненного такого-то числа предыдущего месяца по облыжному обвинению в подделке документов. Убийство совершено посредством умышленного искажения свидетельских показаний, несоразмерного давления на присяжных, а также недозволенного сокрытия улик, причем Вы, Ваша светлость, хорошо сознавали противозаконный характер собственных действий, в результате которых истец, обратившийся за защитой в Высочайший Апелляционный суд, лишился жизни.
Далее имею честь сообщить Вашей светлости, что достопочтенный судья Двукратс, председатель вышеупомянутого Высочайшего Апелляционного суда, назначил судебное разбирательство по выдвинутому против Вас обвинению на десятое число последующего месяца с.г., в каковый день оно и состоится.
Далее во избежание недоразумений уведомляю Вас, что слушание Вашего дела значится в распорядке указанного дня под номером первым и что вышеупомянутый Высочайший Апелляционный суд заседает без перерыва денно и нощно. По приказу вышеупомянутого суда высылаю Вашей светлости извлечение из Вашего судебного дела, за исключением обвинительного акта, где, тем не менее, полностью содержится существо и улики выдвинутого против Вас обвинения.
Далее сообщаю Вам, что ежели после рассмотрения дела присяжные заседатели признают Вашу светлость виновным, то высокочтимый председатель суда назначит, в соответствии со ним приговором, Вашу казнь на десятое число месяца, следующего за датой судебного заседания.
Подпись Калеб Сыщикс,
Секретарь королевского стяпчего
Королевство жизни и смерти.
Судья пробежал глазами пергамент.
— Черт! И они думают провести меня этим шутовством?
Грубые черты судьи насмешливо скривились, однако лицо его побледнело. Кто его знает, вдруг это и вправду заговор. Странное дело: они что, собираются пристрелить его прямо в карете? Или просто запугивают?
Судье Харботтлу было не занимать инстинктивной звериной храбрости. Он не боялся разбойников на больших дорогах и в годы адвокатской практики не раз сражался на дуэлях, большей частью из-за своей привычки сквернословить. Никто не сомневался в том, что он отчаянный боец. Но в том, что касалось Льюиса Пайнвека, ему приходилось быть настороже. Разве не замешана тут разряженная темноглазая кокетка, его экономка Флора Карвелл? Если недоброжелателям удастся напасть на след, то любой житель Шрусбери с легкостью опознает в ней миссис Пайнвек. Разве он сам не поработал как следует над тем, чтобы понадежнее упрятать нежелательного соперника в тюрьму? И разве не знает, как отнесется к этому делу Коллегия адвокатов? Такой скандал способен погубить любого судью.
Дело принимало неприятный оборот, но и только. Впадать в панику было не из-за чего. День или два судья глядел мрачно и больше обычного грубил окружающим.
Он запер бумаги в сейф и неделю спустя вызвал экономку в библиотеку.
— У твоего мужа есть брат?