— Передайте вашему господину, что за воротами его ждёт Катампхали.
Молчание и бездействие с той стороны стены было красноречивым предложением сообщить больше, но Ибраил лишь повернулся к Тролу, поднял брови, покачал головой, давая понять, что нет худшей муки, чем несообразительные слуги.
Потом заслонка в стене задвинулась, и через пару минут раскрылась дверь. С той стороны порога стоял невысокий человечек в небрежно завязанном халате, который делал его ещё шире. К тому же он сразу раскинул руки и провозгласил:
— Друг мой давний и желанный, входи, бродяжья душа!
Ибраил и толстяк обнялись. Трол тоже вошёл, миновал двух слуг, которые держали в руках превосходные восточные мечи, да и сами, кажется, родились куда дальше к востоку, чем лежали известные Тролу земли фоев, и дверь за ним быстро, почти беззвучно захлопнулась.
Толстяк покосился на Трола, но ничего не сказал, а сразу поволок Ибраила в дом. Вернее, на небольшую верандочку, устроенную сбоку от дома. Тут было уютнее, чем в остальных углах чистого, ухоженного дворика: разбросано с три дюжины подушек разного размера и стояло два низких чайных столика. Один был определённо рассчитан для двоих посетителей, у другого могли расположиться человек шесть. Вот за маленький стол хозяин дома и попробовал усадить Ибраила, но тот сдержанно покачал головой и уселся за большой. Это был красноречивый сигнал.
Толстяк в полураспахнутом халате повернулся к Тролу, отвесил довольно церемонный поклон и провозгласил, словно только что заметил спутника своего гостя:
— Ну, познакомь же меня со своим другом.
— Это Трол, — улыбнулся Ибраил. — Это Нишапр Сакатарм, один из самых давних моих друзей. Пожалуй, самый давний. — Он подумал. — Лет триста назад или чуть более того мы проводили совместные эксперименты… К счастью для нас, его уже полстолетия как сослали в Архенах, да, кажется, тут и забыли.
Трол расположился у столика, уложив рукояти своих мечей так, что мог их выхватить и сидя. Потом какая-то смуглая девчонка обнесла всех чашей с водой, в которой плавали лепестки очень тёмных и пахучих цветов, все освежили руки. Вторичным обносом воды со светлыми камешками на дне сосуда и без запаха Ибраил освежил лицо.
— Теперь можно поговорить чуть более спокойно, — с удовлетворением проговорил Ибраил и хмыкнул: — Без излишних эмоций.
— На самом деле, — приняв новые правила игры, провозгласил Нишапр, повернувшись к Тролу, — Катампхали перехвалил меня, сравнив моё слабое искусство со своим. Он всегда был, как говорите вы, северяне, на голову выше. А вот я был и остался весьма посредственным магом.
— Средним, но не посредственным, — быстро поправил его Ибраил. — И пожалуйста, называй меня по-другому.
— Как?
— На севере я отказался от имени Катампхали, что и говорить, оно стало каким-то слишком известным… Я принял имя Ибраил, если это тебя не очень раздражает.
— Непонятно, — ответил Нишапр. — Но это всё-таки твоё дело. — Он повернулся к Тролу. — Ибраилом в древние времена назывался один из огненных демонов пустыни, способный впитывать магию, если его пытаться заколдовать, но поражаемый водой… Кстати, я не слышал, чтобы он ушёл из нашего мира.
Принесли чай, все довольно торжественно и молчаливо, словно у них было в запасе три жизни, выпили по чашке. Тогда служанка, приносившая им воду для омовения, налила ещё по одной. Ибраил покосился на неё и спросил Нишапра, поблёскивая глазами при свете не очень ярких факелов, этим только и выдавая своё волнение:
— Тут можно говорить? Нишапр широко усмехнулся.
— Ты на севере заразился нетерпением, друг мой. Начинаешь говорить о деле, когда мы выпили лишь одну чашку. А ведь мудрецами было сказано — когда Демиург создавал время, он создал его…
— Достаточно, — подхватил Ибраил и чуть-чуть улыбнулся. — Хорошо, что твоя любимая пословица не меняется за столько лет, Нишапр. Но нам в самом деле следует торопиться с возвращением в караван-сарай.
— Жаль, но… понимаю, — проговорил Нишапр и сделал не очень понятный жест ладонью, девушка тут же исчезла. Куда-то подевались и охранники. Они остались втроём.
— Я говорил не о слугах, — сказал Ибраил.
— А ты сам не чувствуешь? — широко, как удачной шутке, улыбнулся толстяк и самолично добавил Тролу свежего чая.
— Лучше спросить, чем колдовать и привлекать внимание.
— Ты, Ката… то есть Ибраил, всё молодеешь. Должно быть, потому, что никак не прекратишь играть в эти нелепые игры. — Нишапр выпил одним глотком чуть не пол пиалы, поставил её на столик перед собой, с сожалением посмотрел на чайник, вздохнул.
— А вот ты выглядишь как-то не так, — мягко сказал Ибраил.
— Человек в ссылке, даже такой удобной и лёгкой, — Нишапр обвёл глазами свой двор и дом, — не становится… более светским. Провинция всё-таки накладывает отпечаток. Я хотел спросить, сколько ты не заглядывал ко мне? Лет пятнадцать?
— Двенадцать. — Ибраил посмотрел на Трола, чтобы убедиться, что тот понимает смысл вопросов. Последняя фраза имела целью вовсе не выяснить паузу в их дружбе, а было церемонным намёком на дела гостя. Трол читал, что на востоке это было в порядке вещей. — Сидел в Зимногорье.