— Только то, что я сказал. Расторжение брака не будет стоить ему ни цента.
— В самом деле?
— Уверяю тебя.
— Хватит меня подкалывать, — огрызнулся он.
— У меня и в мыслях ничего подобного не было. Просто будет так, как я сказал. Ни паршивого цента ему это стоить не будет. Я и так легко отделался…
— Легко отделался? — его брови немедленно поползли вверх, похоже Мэндон начинал сердиться. — Идиот паршивый! Кретин! Да знаешь ли ты, кто такой Эзра Добсон? У него миллионов, как… Люди всю жизнь надеются на случай, а тебе в руки, прямо в руки, свалилась такая удача, а ты… Ведь это стоит целого состояния!
— Давай немного пораскинем мозгами. Остынь, пожалуйста, а я пока подожду.
— И думать тут нечего. У тебя на руках товар, который ему нужен. Тридцать пять тысяч — это для него карманные деньги, так, на сигареты…
— Я тоже об этом подумал… сначала. А потом мне не составило труда ещё минут десять поразмышлять на эту тему — именно столько ты затратил на это дело, но у меня ещё было время по дороге в городишку, где мы оформляли брак, туда и обратно.
И все это время я думал, думал…
— Господи, ты просто сошел с ума, — покачал головой Мэндон, не находя места своим рукам. — Холидей была права, да и Вебер тоже. Ты — сумасшедший.
— Ага, с того самого дня, как лиса укусила меня в задницу, — взорвался я. — Добсон слишком крупная рыба, можно запросто подавиться.
— Что ты мелешь? У тебя есть товар, и он его хочет купить. Цена его устраивает, очень маленькая, кстати, никакого подвоха или двойной игры.
— Она согласна на это, а не он…
— Да какая разница!
— Может быть никакой, а может и нет. Я не в таком положении, чтобы рисковать. То, что висит на мне, раз шесть позволит поджарить мои потроха. Есть ещё одна причина, но я не могу её пока сформулировать. Пораскинь своей башкой, Чероки, мне будет тяжело с ним тягаться, и он прекрасно знает это.
— Говорю тебе, он заплатит, — настаивал Мэндон.
— И что тогда? Он на этом остановится? Думаешь, такой человек позволит сосать из него денежки первому встречному? Ты же сам знаешь, что нет. Он спустит с цепи своих ищеек, и мне опять придется удариться в бега. Я и так всю жизнь в бегах. Я устал ночевать в придорожных канавах, пить из луж, чистить зубы пальцем, бродить в лохмотьях, жрать всякую дрянь и вздрагивать при первом же появлении полицейского. Нет, сэр, с меня хватит! Я тихо лягу на дно, не потревожив ни единого цента в его кармане. Эти призрачные перспективы не про меня…
Он встал из-за стола, направился к комоду и глотнул воды из цветастого кувшина. Мэндон определенно был уверен, что я сошел с ума, но спорить на эту тему мне уже не хотелось. В конце концов он был юристом, любая сделка приносила ему выгоду, ну а лай собак за спиной придется услышать мне…
— Ты как ураган, просто смерч какой-то. Шаровая молния. Как ты только ухитрился вляпаться в такую историю? В городе девок пруд пруди, а тебе этого мало, и ты находишь себе именно эту.
— Сам удивляюсь.
— Ну, хватит. Заканчивай эту историю и выбрось её из головы. Пора бы уже заняться делом. Да, что с тобой? — внезапно заметил он. — Ты что, опять дрожишь?
— Дрожу? — и только тут я заметил, что меня просто трясет. Как в ознобе.
— О, Господи! Так ты его боишься?
Ну как я мог объяснить ему, чтобы он понял, какие найти слова…
В приемной офиса Толайтми и Такеля было переговорное устройство, по которому девушка доложила о моем появлении. Тяжелая, стеклянная дверь отворилась и из неё вышла дородная дама лет сорока-сорока пяти, которая проводила меня в кабинет мистера Толайтми, который был похож скорее на библиотеку.
Мистер Толайтми оказался рослым и худощавым мужчиной, высокий, туго накрахмаленный воротничок плотно облегал его шею, и во всем его облике было что-то антисептическое.
— Проходите, мистер Мерфи, — бодро приветствовал он меня. — Мистер Добсон и его дочь присоединятся к нам с минуты на минуту. Курите?
Он раскрыл хрустальную коробку для сигар и предложил её мне.
— Благодарю вас, я курю сигареты.
Тогда адвокат взял со стола такую же зажигалку, несколько раз щелкнул, но пламя упорно отказывалось вспыхнуть. Он нервно рассмеялся и извлек из кармана золотую зажигалку «Данхилл», от которой я и прикурил. Вскоре дверь кабинета открылась, и в комнате появился сам мистер Эзра Добсон с дочерью. Его суровый вид и серый строгий костюм контрастировали с веселеньким голубым галстуком, завязанным бантом. На Маргарет был строгий деловой костюм. В отличие от отца, она поздоровалась со мной.
— Доброе утро, Поль…
— Доброе утро, — сказал я, уговаривая себя, что все дело уложится в считанные минуты, и я снова обрету желанную свободу…
— Курите, — предложил вежливый мистер Толайтми, но они отказались.
— Доброе утро, Поль…
— Доброе утро, — сказал я, уговаривая себя, что все дело уложится в считанные минуты, и я снова обрету желанную свободу…
— Курите, — предложил вежливый мистер Толайтми, но они отказались.
Адвокат поставил на место хрустальную шкатулку и вопросительно посмотрел в мою сторону.
— Насколько я понимаю, мистер Мерфи, вы выразили желание разрешить создавшуюся ситуацию?
— Да, — подтвердил я.
— Вы согласны подписать прошение о расторжении этого брака?