— Нет, спасибо, я лучше журнал посмотрю, — отказалась Юлька, — изучение иероглифов слишком сложно для маленькой куклы.
— Темно же смотреть!
— А я на ощупь! Там краска, по толщине слоев определю, что нарисовано!
Царевич восторженно хмыкнул.
— Как знаешь! А я спать пошел — пришельцы уговорили. Окунусь в мир сновидений и грез, раз остальное запрещено.
— Приятных кошмариков!
— И тебе того же!
Юлька зашелестела страницами.
С добрый час она водила пальцами по бумаге. Шершавая поверхность страниц ощущалась вполне сносно, но полезной информации не содержала ни на грош. В человеческих книгах буквы определялись запросто, но в журналах пришельцев слой краски был настолько тонок, что уловить переходы от одного цвета к другому удавалось с огромным трудом.
Когда потемнело окончательно, кукла уже не знала: на самом ли деле определяет, где какая картинка, или давно уже «видит» воображаемые космические дали?
— Юлька! — послышался тихий голос Ивана. — Ты еще здесь?
— Конечно! Пока не дочитаю, не уйду, — отозвалась Юлька. — А ты чего шепотом? Боишься увидеть ночную буку?
Она отложила журнал и посмотрела в сторону царевича. Разглядеть в темноте его лицо было куда сложнее, чем увидеть картинки в журнале, и понять, в честь чего он задает такие вопросы, было невозможно. Вздумал поболтать, или ожидается разговор на серьезную тему?
— Кроме тебя, никаких бук поблизости нет.
— Почему ты нарушаешь предписанный и заверенный пришельцами режим? — грозно спросила кукла. — Завтра утром получишь нагоняй от Яги, Ор Лисса, и выслушаешь обязательную нотацию от доброй, но суровой меня.
— Не снится ничего, скучно там, — ответил Иван и с горечью подумал: «Приснился бы хоть один сон, и то легче было бы. А то мгла-мглой, этого добра и в могиле предостаточно. Конечно, через считанную неделю тайна наличия или отсутствия потусторонней жизни перестанет быть таковой, но иногда очень боязно, что там на самом деле ничего нет, и после смерти каждому грозит полное исчезновение. Сам-то ничего не почувствуешь, поскольку умрешь, но представить себе ситуацию, когда тебя нет и никогда уже не будет — выше собственных возможностей». — Почему ты не ушла к Анюте?
Иван потянулся и стукнулся пальцами о деревянную спинку кровати. Жалобно скрипнули пружины — царевич встал.
— А что?
— Ей поддержка нужна больше, чем мне. Вы же давние подруги.
— В отличие от тебя, она давно легла спать, — ответила Юлька. — А я еще не все журналы рассмотрела.
— Который час, знаешь?
— Десятый. Кукушка недавно прокуковала.
Царевич вздохнул: еще три часа, и до финального дня жизни станет на сутки меньше. Уверенность и оптимизм улетучивались не в пример быстрее.
— От Мартина не было новостей? — с надеждой в голосе спросил он.
— Пока нет, — соврала кукла: зачем царевичу знать о том, что на Мартина устроил разбойное нападение выживший похититель. — Летает, ищет волшебную воду. Маг Григорий в поисках нужных сведений за сутки перелопатил гору макулатуры.
Царевич встал и на ощупь двинулся к часам, ориентируясь по громкому тиканью. Дотянулся — приглушенно кукукнула «сонная» кукушка, сорвал с цепочки гирьку и остановил часы.
— Ну, и зачем? — возмутилась Юлька. — Как я теперь время определю?
— По солнцу! — ответил Иван. — По луне, по звездам.
— Откуда здесь звезды? Если только в глаз получишь, да свои рассыплешь!
— В окно загляни.
— Угу, — мрачно сказала кукла, — там тучи, если ты не заметил.
— По тучам еще проще, — объяснил царевич, — они чем старше, тем грязнее. А вообще, счастливые часов не наблюдают.
— Думаешь, если их сломать и выбросить, станешь счастливым?
— Нет, но почему бы не проверить? Убью время, заниматься все равно нечем.
А вообще, счастливые часов не наблюдают.
— Думаешь, если их сломать и выбросить, станешь счастливым?
— Нет, но почему бы не проверить? Убью время, заниматься все равно нечем.
— Я понимаю, каково тебе, — философски заметила Юлька, — но время не убьешь.
— По крайней мере, оно перестанет отсчитывать секунды, — сказал Иван, — надоело слушать. А я все-таки уменьшаюсь — брюки уже еле держатся. Только не говори мне, что я похудел за день.
— Хватит ерундой страдать, — потребовала Юлька. — Не уменьшаешься ты.
— Ты, между прочим, обещала принести линейки.
— Обещала, — заявила кукла. — Но я не виновата, что они рассыпаются во время заморозки.
— Тогда проверим моим способом. Ты видишь в темноте, не так ли?
Кукла чертыхнулась: царевич упорно не желает успокоиться, так и норовит измерить свой рост любыми доступными средствами. Да и ладно, пусть измеряет, правду так и так не скроешь.
— С трудом.
— Тогда смотри из всех сил.
— М-м? — не поняла Юлька, — Это как? Глаза выпучить, что ли?
— Да ну тебя, — царевич лег на кровать и вытянул руки-ноги, дотягиваясь до спинок кровати. — Так, значит: я упираюсь ногами о кровать и достаю руками до противоположной спинки. Ладони полностью достают до спинки, запомни.
— Запомнила. Слушай, Иван, ты прав, мне пора.
— Я так и думал: как только начинаются эксперименты, так все лаборанты в укрытие? Ладно, в следующий раз придешь — прихвати ручку с бумагой, мои уже закончились.