— Пойдем. Послушаем, что расскажут, отдохнем. Коня тут оставим, ничего с ним не станется.
Феран бросил поводья подошедшему мечнику, сам направился к двери. Светловолосый воин привязал коня к столбу у крыльца, поспешил вслед за командиром. Я вошел последним, пропустив Рола.
Внутри было темно, пахло пылью и мышами. Я насторожился, крепче сжал посох.
Я насторожился, крепче сжал посох. И это жилое помещение? Но тут впереди открылась еще одна дверь, оттуда ударил яркий желтоватый свет множества свечей и лучин. Ноздри защекотал запах дыма и горячей пищи. Я успокоился, сделал глубокий вдох. Всего лишь сени, эдакая прослойка меж улицей и внутренними помещениями.
Я вошел в небольшой трактирный зал, моргнул, ослепленный. Как только глаза привыкли, огляделся по сторонам. Видно, что когда-то это было роскошное заведение. На стенах висели старые выцветшие полотнища с вышитыми сценами битв, древними гербами. Стойка и мебель сделаны из дорогих пород дерева. Во всем сквозило изящество, даже легкая аристократичность. В камине весело пылал огонь, над ним висел большой котелок. Там булькало, шел пар. Запахи волнующие, мясные. Суп со свининой, определил я. В животе тут же голодно квакнуло. Руки затряслись, кровь быстрее побежала по жилам. Оттаивающую кожу лица и ладоней неприятно покалывало.
Из дальней двери выскочил трактирщик, смущенно улыбнулся. Но в глазах был страх и затаенная надежда. Ведь господа могут и побуянить. Но если угодить, то ничего ломать не будут и, может, даже заплатят. Лицо очень худое, вытянутое. Нижняя челюсть выдвинута вниз и вперед, что придавало сходства с конем. Глаза серые, выцветшие. Хозяин вытирал руки тряпкой, смотрел на нас снизу вверх.
— Что желают господа? — спросил трактирщик и поклонился. В каждом движении скользила готовность прислуживать, угождать.
— Есть и пить! — отрубил Феран. — Мы сядем за тот стол. Командир указал в угол, подтолкнул туда Маэрдира.
Трактирщик испуганно закивал, опять поклонился. Еще ниже. Он трусливо вздрагивал при каждом звуке, прятал взгляд. Робел пред столькими могучими воинами в доспехах, что двигались уверенно, словно тараны, говорили громко и повелительно.
— Да-да, конечно, господин, — торопливо сказал хозяин. — Моя жена и дочери готовят… да, готовят. Не сомневайтесь, вы будете довольны.
— Надеюсь, — веско сказал Феран. Отстегнул меч от пояса, хлопнул ножнами по стойке. Трактирщик вжал голову в плечи, ссутулился. — Мы намерены переночевать здесь. Комнаты есть? Ладно, спрошу по-другому… Нормальные, годные для сна и отдыха комнаты?
— Н-найдутся, господин, — пробормотал хозяин, — Мои дочери все устроят…
— А дочери красивые? — хохотнул из-за стола Маэрдир. — Чур, мне самую пухленькую и тепленькую!
Трактирщик смешался, затравленно оглянулся. Я скривился — жалко мужика. Видно, что безобидный. Живет просто, никого не трогает. А тут мы нагрянули, наглые и хамоватые. Небось сожрем последние припасы, изнасилуем дочерей. И уедем… Он постарался не обращать внимания на вопрос мечника, склонился еще раз перед Фераном. Спина не переломится, а вот господ надо задобрить.
— Хорошо, — кивнул лейтенант, пронзив взглядом хозяина. — Иди. Ах да… Вино у тебя есть?
— Поищу, — покорно сказал трактирщик, развел руками, извиняясь. — С прошлого года что-то осталось. Время трудное, торговцы сюда редко захаживают…
— Да понял я, морда! — хмыкнул Феран. — Тащи что есть! Сделай глинтвейна на всех… Нам нужно согреться.
Трактирщик быстро закивал. Сгорбившись, пошел прочь. Я скривился, красноречиво посмотрел на Ферана. Командир уловил укор в моем взгляде, отмахнулся: мол, не мешайся, без тебя разберусь. Но заколебался, остановил жестом хозяина.
— Да, и еще. Не трусь ты так. Мы будем вести себя пристойно… И заплатим.
Трактирщик вздохнул с облегчением и робко улыбнулся.
Кивнул, убежал, радостно потирая руки. Ведь господа дебоширить не будут, пообещали. Даже денег дадут.
Глава 5
Ноги гудели от усталости, тело ломило. Я откинулся на стуле, блаженно потянулся. Наконец-то отдохну. Хочется спать, но потом, потом… сначала поесть. Ощущение опасности исчезло, даже тьма, сгустившаяся над деревней, не так страшила. Это место резко контрастировало с остальным селением. Тут царили тепло и уют, пахло пищей, были люди. После битвы с кусаками и изматывающего пешего перехода я испытывал настоящее блаженство.
Воины тоже откинулись на стульях, лениво переговариваясь. Иг молчал, изучал внутреннее убранство зала. На меня старался не смотреть. А если случайно натыкался взглядом, то тут же отворачивался. Даже когда обращался, пытался глядеть сквозь меня. Я невольно улыбнулся. Как же чародей все-таки ненавидит меня! Но убить почему-то не пробует, хотя мог бы. А что… Снес голову молнией, а потом сказал — сам виноват, поскользнулся и попал на линию заклятия… Но исходит ядом, а на убийство не идет. Странно. Может, остатки чести? Или просто не хочет белы рученьки марать? Хм, неважно, главное, что змея шипит, но куснуть не пытается.
Открылась дверь, в зал вошли две девушки. Обе невысокие, но стройные и неожиданно сочные. Удивительно похожи меж собой. Двойняшки, наверное. Личики смазливые, румяные. Даже сквозь мешковатую одежду проглядывали соблазнительные выпуклости. Маэрдир встрепенулся, посмотрел, как лис на цыплят. Феран тоже заинтересовался, но как-то лениво, без огонька. Ведь командир, терять уважение подчиненных нельзя. Я украдкой глянул на следопыта. Рол теребил перевязь с ножами, нервно оглядывался по сторонам. Воина что-то тревожило, не давало расслабиться. Я насторожился. А ведь и правда… я размяк, растекся по стулу, как кусок теплого масла по тарелке, и потерял бдительность. Если ворвется нечто кусающееся и рычащее или даже просто ватага разбойников, ведь даже пикнуть не успею.