Они достигли реки, но моста не было. Все изменилось со вчерашнего дня. Паника и ужас овладели ими, и они сдались в плен.
Что же произошло с мостом?
Ранним утром, после нескольких часов сна девочки увидели, что над ними стоит Аслан и говорит: «Сегодня у нас будут каникулы». Они протерли глаза и огляделись вокруг. Деревья ушли, но их еще можно было разглядеть, они двигались к кургану Аслана темной полосой. Вакх, менады (его неистовые, сумасбродные девушки) и Силен остались с ними. Люси вскочила, отдохнувшая и полная сил. Все проснулись, все смеялись и пели, свистели флейты, цимбалы звенели. Звери, не говорящие, собирались к ним со всех сторон.
— Что это, Аслан? — спросила Люси. Глаза ее сияли, а ноги просились танцевать.
— Пойдемте, дети, — сказал он. — Садитесь сегодня ко мне на спину.
— Чудесно! — закричала Люси, и обе девочки вскарабкались на его теплую золотистую спину, как они делали давным-давно. Затем вся компания двинулась
— Аслан во главе, Вакх и его менады — прыгая, бегая, кувыркаясь, звери — резвясь вокруг них, Силен позади — с ревущим осликом.
Они свернули немного вправо, спустились с крутого холма и увидели, что перед ними длинный мост у Бсруны. Однако раньше, чем они вступили на него, из воды показалась огромная, мокрая, бородатая голова, размером больше человеческой, увенчанная камышом. Голова поглядела на Аслана и заговорила низким голосом:
— Привет тебе, господин. Освободи меня от цепей.
— Кто же это? — прошептала Сьюзен.
— Я думаю, речной бог. Тише, — сказала Люси.
— Вакх, — приказал Аслан, — освободи его от цепей.
«Наверно, он имеет в виду мост», — подумала Люси. Так и было. Вакх и его приближенные бултыхнулись в мелкую воду, и тут произошла странная вещь. Огромные сильные побеги плюща обвились вокруг опор моста, разрастаясь так же быстро, как разгорается костер, опутывая камни, раскалывая, разбивая, разделяя их. Перила моста за минуту обратились в изгородь из боярышника, и все обрушилось стремительным грохочущим обвалом в водоворот. Плескаясь, вскрикивая, смеясь, веселящиеся побрели, поплыли, протанцевали через брод («Уррра! Теперь это снова брод у Беруны!» — кричали девочки), поднимаясь на другой берег к городу.
На улице все разбегались перед ними. Первый дом, к которому они подошли, была школа: школа для девочек, где множество нарнийских девочек с туго стянутыми волосами, безобразными тесными воротничками вокруг шей и толстыми кусачими чулками на ногах сидели на уроке истории. Та «история», которой учили в Нарнии во времена правления Мираза, была скучнее самого правдивого рассказа и фантастичней самой захватывающей приключенческой книжки.
— Если ты не будешь внимательна, Гвендолен, — сказала учительница, — и не перестанешь смотреть в окно, я поставлю тебе плохую отметку по поведению.
— Но, простите, мисс Призл… — начала Гвендолен.
— Ты слышала, что я сказала, Гвендолен? — спросила мисс Призл.
— Но простите, мисс Призл. — повторила Гвендолен, здесь ЛЕВ!
— Получишь две плохие отметки по поведению за то, что болтаешь чепуху,
— ответила мисс Призл, — а теперь… — Ее прервало рычание. В окна классной комнаты, извиваясь, вполз плющ. Стены превратились в массу колышущейся зелени, над головами, там, где был потолок, изогнулись покрытые листвой ветви. Мисс Призл обнаружила, что стоит в траве на лесной полянке. Чтобы удержаться, она схватилась за письменный стол, но тот стал розовым кустом. Вокруг нее столпились неистовые люди, которых она раньше даже представить не могла. Затем она увидела льва, закричала и побежала, и вместе с ней побежал ее класс, состоявший, в основном, из коренастых аккуратных девочек с толстыми ногами.
Затем она увидела льва, закричала и побежала, и вместе с ней побежал ее класс, состоявший, в основном, из коренастых аккуратных девочек с толстыми ногами. Гвендолен размышляла.
— Ты останешься с нами, моя радость? — спросил Аслан.
— А можно? Спасибо тебе, спасибо, — воскликнула Гвендолен. Внезапно она протянула руки двум менадам, которые закрутили ее в веселом танце и помогли снять лишнюю и неудобную одежду.
Куда бы они ни приходили в маленьком городе Беруна, повторялось то же самое. Большинство людей спасалось бегством, некоторые присоединялись к ним. Когда они покинули город, их компания стала еще больше и веселей.
Они неслись вдоль плоских полей на северном, или левом, берегу реки. Все животные с ферм бежали, чтобы присоединиться к ним. Грустные старые ослы, никогда не знавшие радости, снова становились молодыми; цепные псы разрывали цепи; лошади разбивали свои телеги и рысью — цок-цок — бежали за ними, разбрызгивая грязь копытами, и радостно ржали.
У колодца во дворе они встретили человека, который бил мальчика. Палка в его руке превратилась в цветок. Он попытался отбросить его, но тот прилип к ладони. Рука стала веткой, тело — стволом дерева, ноги — корнями. Мальчик, который за минуту до этого плакал, рассмеялся и присоединился к ним.
В маленьком городке у слияния двух рек, на полпути к Бобровой запруде, они пришли в другую школу. Там усталая девушка учила арифметике ватагу похожих на свиней мальчишек. Она глянула в окно и увидела чудесных путников, распевающих на улице, и радостная боль пронзила ее сердце. Аслан остановился прямо под окном и поглядел на нее.