Грустнее всех был великан Смерчин. Он понимал, что это его вина, и молча сидел, проливая огромные слезы. Они собрались в каплю на кончике его носа, и капля с громким всплеском упала на лагерь мышей, только начавших обсыхать и задремывать. Мыши разбежались в разные стороны, отряхиваясь от воды и выжимая свои маленькие одеяла, и спрашивая великана пронзительными резкими голосами, не находит ли он, что они и так достаточно мокрые. Потом проснулись остальные и сказали мышам, что они разведчики, а не концертная группа, и попросили их вести себя потише. Смерчин пошел на цыпочках, чтобы найти такое место, где никто не мешал бы ему грустить, и наступил на чей-то хвост, и кто-то (кажется, это был лис) укусил его. Все были раздражены.
А в тайной магической комнате в сердце кургана король Каспиан, Корнелиус, Боровик, Никабрик и Трам держали совет. Толстые колонны древней работы поддерживали свод. В центре был сам Камень — Каменный Стол, расколотый прямо посередине и покрытый какими-то письменами, но столетия дождя, ветра и снега полностью стерли их еще тогда, когда курган над Каменным Столом не был насыпан. Они сидели не за Столом — он был слишком священен, а на бревнах несколько в стороне, за простым деревянным столом, на котором стоял грубый глиняный светильник, освещавший их бледные лица и бросавший на стены огромные тени.
— Если ваше величество собирается воспользоваться Рогом, — сказал Боровик, — то время для этого пришло. — Каспиан, конечно, рассказал им о своем сокровище еще несколько дней назад.
— Да, мы в большой нужде, — ответил Каспиан, — но, может быть, нас ждет еще худшее, а мы уже используем Рог.
— Рассуждая так, — возразил Никабрик. — ваше величество дождется, что будет слишком поздно.
— ваше величество дождется, что будет слишком поздно.
— Я согласен с этим, — сказал доктор Корнелиус.
— А что ты думаешь, Трам? — спросил Каспиан.
— Что до меня, — Рыжий гном слушал весь этот спор с полным безразличием, — ваше величество знает, что я думаю о Роге — и об этом разбитом Камне — и о вашем великом короле Питере — и о вашем льве Аслане — и обо всей этой чепухе. Мне безразлично, когда ваше величество протрубит в Рог. Я требую только, чтобы армии ничего не говорили об этом. Нехорошо внушать надежды на волшебную помощь, в которой (как я думаю) придется разочароваться.
— Тогда, во имя Аслана, мы протрубим в Рог королевы Сьюзен, — сказал Каспиан.
— Надо учитывать еще одно, ваше величество, — добавил доктор Корнелиус,
— Мы не знаем, в какой форме придет помощь. Может быть. Рог вызовет из-за моря самого Аслана. Но я думаю, что скорее всего это будут Верховный Король Питер и его могущественные соправители из великого прошлого. В любом случае мы не можем быть уверенными, что помощь придет немедленно…
— Никогда еще вы не говорили столь правдивых слов… — начал Трам.
— Я думаю, — продолжал ученый человек, — что они — или он — придут в какое-нибудь из древних мест Нарнии. То место, где мы сейчас, древнейшее магическое место, и вероятней всего, это произойдет здесь. Но есть еще два других. Одно — равнина Фонарного столба, в верховьях реки к востоку от Бобровой запруды, где царственные дети, по преданию, впервые появились в Нарнии. Другое находится в устье реки, где стоял их замок Кэр-Паравел. А если придет сам Аслан, то и его лучше всего встречать в Кэр-Паравеле, ибо во всех преданиях говорится, что он — сын великого Императора Страны-за-морем и приходит оттуда. Я думаю, мы должны отрядить посланцев в оба места — и к равнине Фонарного столба, и к устью реки, чтобы отыскать их — или его.
— А я думаю, — пробормотал Трам, — что первым результатом этой глупости будет потеря двух бойцов.
— Кого вы думали послать, доктор Корнелиус? — спросил Каспиан.
— Лучше всего подходят белки, — сказал Боровик, — они сумеют незаметно пробраться через занятую врагом территорию.
— Все наши белки (а их не так уж много), — возразил Никабрик, — слишком легкомысленны. Единственная, кому бы я мог доверить такое дело — Тараторка.
— Тогда пошлем Тараторку, — согласился Каспиан. — А кто будет другим посланцем? Я знаю, ты бы пошел. Боровик, но ты ходишь слишком медленно. И вы тоже, доктор.
— Я не пойду, — сказал Никабрик. — Среди этих зверей и людей должен быть гном, который может проследить, справедливо ли обращаются с гномами.
— Грозы и грейпфруты! — воскликнул Трам в ярости. — Как ты разговариваешь с королем! Посылайте меня, ваше величество, я пойду.
— Мне казалось, что ты не веришь в Рог, — удивился Каспиан.
— Я и не верю, ваше величество. Но что из этого? Я также легко могу умереть на охоте за диким гусем, как и здесь. Вы мой король. Я знаю разницу между тем, чтобы давать советы, и тем, чтобы выполнять приказы. Вы выслушали мой совет, теперь время для приказов.
— Я никогда не забуду этого, Трам, — сказал Каспиан. — И пошлите за Тараторкой. А когда мне трубить в Рог?
— Думаю, надо дождаться рассвета, ваше величество, — ответил доктор Корнелиус. — Это иногда имеет значение в действиях Белой Магии.
Через несколько минут появилась Тараторка, и ей объяснили задание. Она, как и многие белки, была полна храбрости, решительности, энергии и озорства (чтобы не сказать — самонадеянности), поэтому, еще не дослушав, уже стремилась уйти.