— Куда уж мне с моими цыплячьими мозгами.
Улыбающийся человек вздохнул.
— Что верно, то верно. Лишить меня колкостей все равно, что заставить женщину замолчать. Ты можешь себе то представить?
— Как это ужасно! — пробормотал Элаши.
— Вы вступились за меня, не испугавшись и головорезов Харскила, а я, признаться, могу и вам наговорить такого, от чего у вас голова кругом пойдет.
— Кто такой этот самый Харскил? — спросил Конан.
— Он скорее не «кто», а «что», — ответил Лало. — Харскил Лоплейнский — гермафродит: он и не женщина, и не мужчина.
Элаши вздрогнула.
— Вы что, встречались с ним? — удивленно спросил Лало.
— Да, — кивнул Конан. — Он и его люди устроили на тропе засаду. Послушай, Лало, а он случаем не сумасшедший?
— Сумасшедший? Да ты, я смотрю, и впрямь идиот! Конан вспыхнул, но тут же совладал с собой, вспомнив о проклятье, наложенном на этого бедолагу.
— Этот самый Харскил решил во что бы то ни стало завладеть моим мечом. Из-за этого он лишился всех своих людей.
— Вот оно в чем дело! Нет, к сожалению, это не так — его рассудительности и расчетливости позавидовали бы и кхитайцы! Харскил тоже проклят, но повинен в этом он сам. Некогда он был парой любовников — мужчиной и женщиной. Изведав все мыслимые утехи, они решили прибегнуть к магии, чтобы испытать то, что обычно неведомо людям.
Они выкрали у колдуньи книгу, но, творя заклинания, в чем-то ошиблись. Вряд ли они хотели сблизиться настолько.
— Понятно, — кивнула Элаши. — Но только при чем здесь меч Конана?
— Все очень просто. Существует особое колдовство, которое может позволить Харскилу вновь стать мужчиной и женщиной. Одна из непременных его принадлежностей — меч смельчака, обагренный его кровью. Как, наверное, вы понимаете, смельчаки в наших краях давно перевелись, теперь он охотится за чужеземцами.
— У меня было такое чувство, что ему нужен не только меч, — пробормотал Конан.
— Только не подумай, что он решил мозгов у тебя призанять, — усмехнулся Лало. И тут же добавил: — Ты только на меня не обижайся.
Конан покорно кивнул. В конце концов, от Элаши ему доводилось слышать и не такое.
Лало сообщил им о том, что ему пришло время уходить отсюда. Конан и Элаши тоже не собирались задерживаться в этой деревушке. Лало посоветовал Конану быть настороже. Харскил имел возможность убедиться в отваге киммерийца и потому мог избрать его очередной своей жертвой.
Конан и Элаши направились в отведенную для них комнату.
— И как то ты стерпел все эти оскорбления? — подивилась Элаши.
— Я все думал о том, почему это он тебя решил не трогать, — невозмутимо ответил Конан.
— У него была мишень покрупнее, — фыркнула Элаши. — Поразительно — до чего же вы руг на друга похожи! Вот уж с кем бы ты ладила, так это с ним.
Элаши вдруг разобиделась. Конан же даже бровью не повел — он уже начинал привыкать. Однако, стоило ему лечь на кровать, как она легла рядом, тут же забыв обо всех своих обидах. Конан покачал головой и довольно хмыкнул.
Глава третья
Глубоко во чреве Гроттериума Негротуса Катамаи Рей положил перед собой волшебную кварцевую пластинку. Уставившись в магический кристалл недвижным взглядом, он сосредоточил все свои мысли на будущем.
Кристалл побелел, словно наполнившись туманом, и неожиданно у самого его края появилось мужское лицо. Голубоглазый, черноволосый мужчина смотрел прямо в глаза Рею, и не подозревая о том, что за ним кто-то наблюдает.
Рей сделал на кристаллом несколько пасов, но тот продолжал оставаться молочно-бледным. Он повторил пассы несколько раз, но это ничуть не прояснило картину — как и прежде, видна была только голова мужчины.
— Чтоб ты треснул, камень проклятый!
В ответ на проклятье кристалл померк так, что разглядеть на нем что-либо было уже решительно невозможно.
Извергая проклятья, Рей отвернулся от упрямого камня На сей раз ему удалось увидеть хотя бы это, обычно камень и вовсе отказывался повиноваться. Теперь он знал, что угроза его владычеству исходит от этого молодого человека. Ну что ж, он знал, как приготовиться к встрече с ним.
— Виккель!
Тут же послышалась тяжелая поступь. В пространстве, залитом призрачным зеленоватым светом, появилась странная фигура в полтора человеческих роста высотой. У твари был всего один глаз, отсвечивающий алым и расположенный в середине крутого лба. Горб на спине походил на горбы верблюдов, живущих в Южных Степях на границе Стигии и Пунта. Виккель был лыс, но бородат, единственным его одеянием была набедренная повязка. Могучие руки горбуна свешивались едва ли не до самой земли.
— Слушаюсь, Хозяин, — сказал горбатый циклоп. Голос его походил на треск, с которым рвется парусина.
— Отправляйся в Северные Палаты, — приказал Рей, — и приготовься к приему гостей. Любой, дерзнувший ступить на заповедные тропы, должен предстать передо мной.
Любой, дерзнувший ступить на заповедные тропы, должен предстать передо мной.
— Слушаюсь, Хозяин! — ответил циклоп, поклонившись своему господину так, что его руки коснулись пола. Он развернулся и поспешил выполнять приказ.
— Путники нужны мне живыми, — прокричал Рей ему вдогонку. — Ты слышишь, Виккель, — живыми!