— Я слушаю, — раздраженно напомнил маг. Я спохватился, что уже минуту его разглядываю.
— Сестренка у меня потерялась. Мне бы поисковое заклинание… — просительно. А сам кулаки сжимаю. Ненавижу унижаться. Так ведь по-другому с магом мне нельзя говорить, если хочу помощь получить. Нара-Нара… Вот найду тебя, поговорим по душам. За все мне ответишь. И за ложь, и за унижения… Поговорить нам пришла пора…
А маг молчал. Разглядывал меня в ответ…
— Сколько заплатишь? — спросил он.
— А сколько запросите? — решил я прощупать почву.
— Десять золотых, — ответил он, не моргнув глазом. — Или саблю твою… хорошая у тебя сабелька…
Рычу — словно дикий зверь. Разом забываю и о том, кто я, и о том, кто он. Саблю захотел! Десять золотых ему!
Он смотрит на меня, приподняв бровь, слишком ровную и тонкую на этом широком, конопатом, простоватом лице. Удивлен.
— А я-то решил, ты из деревенских, а саблю у кого отобрал. Воин? — уже дружелюбней спросил он.
Я уже хотел ответить, что нет, обычный стражник, но вырвалось:
— Воин.
— А девчонка тебе кто? — спросил он. — Неужто, и, правда, сестра?
— Менестрелька она приблудная, дурочка, — хмуро. Говорю, и сам не верю в свои слова. Дурочка… Дурочка ли? Прислоняюсь к стене. В приоткрытую дверь заглянула служанка, та самая, с которой я так… неудачно… Лис рыкнул, что занят. Та исчезла — понятливая все-таки. А уж какие у нее… Стоп. Не о том думаю. Сейчас — Нара. Нара Предательница. Нара Лгунья. Нара Необходимая.
Маг все-таки сел. Отбросил с лица волосы — только три косички, закрепленных бусинами, наперед падали. Остальные волосы завязал привычно в хвост, закрепив заколкой. А косички странные. Две рыжих, а одна — седая. Даже не седая — белая. Словно снег первый или перья ангелов Единого. Метка небось… Говорят же, что Он дурное семя метит, чтоб не забывали люди, кто перед ними.
— А точно вернуть ее хочешь? — спросил маг. — Почто тебе такая? Или…
Он подмигнул мне и неприятно улыбнулся.
— Защищать ее обещал, — говорю. Лгу. Самому себе лгу. Защищать ее? Нет…
Я не нужен ей, раз она ушла. Ей не нужна моя защита. Она не верит ей или не хочет ее.
«Я не нужен ей…» — думаю. И сердце пропускает пару ударов, когда понимаю: — «Это она мне необходима» .
Он, словно подслушав мои мысли, разом серьезнеет и встает, потягиваясь, хрустя костями, приподнимаясь на цыпочки.
Задирается рубаха…
— Пойдем, проведу тебя к ней. Недалеко твоя менестрелька ушла. — Он схватил амулеты и, не глядя, сунул в карман всю связку. Почесал рыжую щетину — я вспомнил, что и сам не побрился. Видок сейчас у меня еще тот небось. Сапоги нашлись под кроватью, плащ висел на крючке. Закинув тощую сумку на плечо, маг вновь осмотрел комнату, проверяя, ничего ли не забыл.
— Так сколько возьмете? — спросил я, мысленно пересчитывая имеющиеся в распоряжении монеты. Нет, десяти золотых не наберется. Три — и то вряд ли.
— Там сочтемся, — сообщил он.
И вышел. Я — за ним…
— Как тебя зовут? — кинул рыжий через плечо.
— Тиан Ни… Тиан Берсерк.
— Знатное имя! — присвистнул он. — Самое то, для Воина. А я Лис.
Сразу вспомнился рыжий лис из сна с белой полосой по хребту….
Все-таки пророческий…
Нара
Со двора убежала бегом. Бросив в комнате гитару — на что она мне? Не хочу больше жить! Не хочу. Быть человеком не хочу. Думала, думала, думала…
Нет, не затеряться мне среди людей. Не вынести такой жизни — всюду опасность, всюду враги, голоса, лица, взгляды…
И без него. Так нельзя, неправильно!
Княгиня дала мне смертное тело, но сути моей не изменила! Я не могу жить вдали от Рода. Вдали от… от него.
Ничего. Продаст гитару — хоть часть потраченных на меня денег вернет. Хотела и плащ бросить, но не смогла. Даже платок проклятый не забыла. Очень уж ветер дул, аж уши заболели. И сумку взяла с бельем и мелочами, что купил он уже по дороге: гребнем, простенькими бусами, зеркальцем маленьким.
Уже за околицей засмеялась. Пропадать иду — уши болят, о мелочах беспокоюсь! Дура ты Нара, нескладеха. Но платок бросать на землю не стала. Как мы с Тианом из-за него препирались… Мерзкая тряпка стала мне дороже — как последний подарок друга, как его слова и помощь в беде. Хотя никаким оберегом платок, конечно, не был.
Ночная темнота не пугала. Не пугали нависшие ветки деревьев, не пугал зловещий их шорох и треск.
Ветер дул. Вернись дурочка, куда ты одна? Пропадешь в лесу, потеряешься…
Сзади раздались голоса. Ночные, пьяные.
Я припустила бежать.
Какая разница — куда?
Вперед, назад, вправо, влево…
Лишь бы подальше.
Поскорее.
Уйти, пропасть, потеряться.
Меня хлестали ветки деревьев. Сначала я успевала отводить их от лица, но потом с каждым шагом, который уводил меня от Тиана, я видела все хуже и хуже, пока, наконец, не наступила темнота. Дура ты баньши, дура. Это ради него ты живешь, это ради него ты дышишь, это о нем ты можешь и должна знать абсолютно все. А о себе ты не знаешь даже, что тебя ждет впереди.
Я повернула назад. Не то, чтобы хотелось вернуться, только… стало страшно.
Я никогда не боялась темноты, но ночной лес стал для меня воплощением Хаоса, когда я поняла — ничего не вижу перед собой. Не знаю, что будет дальше. Такова моя жизнь? Теперь?