Любовь.
Может быть, дело в ней? Неужели Линтер был кем-то очарован, и кораблю пришло в голову, что он может не захотеть вернуться? Хотя с этих слов начинается не одна тысяча романтических историй, ещё не факт, что этого не могло произойти взаправду. Я сидела у восьмиугольного пруда, размышляя обо всём этом, и ветер, разметавший мою причёску, не забывал трепать и лоскутные паруса яхт. Игрушки носились по неспокойной глади пруда, сталкивались с его стенками, попадали в перемазанные ручонки круглолицых детишек, которые немедля спускали их обратно.
Игрушки носились по неспокойной глади пруда, сталкивались с его стенками, попадали в перемазанные ручонки круглолицых детишек, которые немедля спускали их обратно.
Я пошла обратно, прогулялась вокруг Дома Инвалидов, где увидела более или менее ожидаемо выглядевшие военные трофеи — старые танки «Пантера» и ещё более древние артиллерийские орудия, выстроившиеся в ряд, будто прислонённые к стене штабеля тел. Я перекусила в довольно милом маленьком кафе у станции метро «Сен-Сюльпис» — там Вам предложили бы сесть на высокий табурет у барной стойки, выбрать себе кусок кровоточащего мяса и самим зажарить его на гриле прямо над открытым огнём, поддерживаемым горением углей. Мясо жарилось бы на гриле прямо у вас под носом, пока Вы потягивали бы свой аперитив, и когда Вам показалось бы, что оно уже готово, Вы должны были сообщить об этом официантам. Они сняли его с огня и подали мне. Я сконфуженно пробормотала: «Non non; un peu plus… s'il vous plait».
Мужчина, сидевший рядом со мной, ел мясо, приготовленное иначе — кровь ещё сочилась из куска. Проведя пару лет в Контакте, вы научитесь здоровому равнодушию к таким вещам, но я вдруг удивилась, как я вообще могу сидеть здесь и есть это после визита в Мемориал. Я знавала многих людей, которых одна мысль о подобном времяпрепровождении повергла бы в ужас. Да и на самой Земле жили миллионы вегетарианцев, которые разделяли эту точку зрения (а стали бы они есть наше синтетическое мясо? Вряд ли, решила я).
Чёрная грилевая решётка поверх углей напоминала мне прутья мемориала, но я ограничилась тем, что отвела взгляд и доела свою порцию, по крайней мере большую часть. Я заказала ещё пару бокалов густо-красного вина и дала им возыметь действие, и к тому моменту, когда обед был окончен, я пришла в более или менее спокойное расположение духа, а к окружающим и вовсе была настроена весьма доброжелательно. Я даже ухитрилась расплатиться без лишних напоминаний (не думаю, чтобы и Вам приходилось часто платить за покупки…), после чего вышла на залитую солнцем улицу. Я направилась к дому Линтера, заглядывая в магазинчики, рассматривая дома и пытаясь не упасть при этом на тротуар. Я купила газету и бегло просмотрела её, надеясь найти для себя что-то ценное в новостях наших ничего не подозревавших хозяев. Основное внимание уделялось нефти. Джимми Картер обратился к американцам, призывая их потреблять меньше бензина, а норвежцы тем временем пытались потушить пожар в Северном море. Корабль в недавней сводке новостей упомянул оба эти события. Конечно же, он знал, что меры, предпринятые Картером, не могут дать эффекта без радикальных перемен в самой структуре экономики, а одна из деталей буровой установки закреплена в положении, обратном надлежащему. Я взяла заодно и какой-то журнал и к Линтеру поднялась, комкая в руках свой экземпляр «Штерна», в полной готовности немедленно спуститься несолоно хлебавши. У меня уже возникли некоторые планы, например такие: поехать в Берлин через поля сражений Первой мировой войны, мимо старых солдатских могил, прослеживая, как темы войны и смерти реализованы авторами мемориальных построек на всём пути в расколотую надвое столицу бывшего Третьего Рейха.
Но во дворе я обнаружила автомобиль Линтера, припаркованный сразу за моим «Вольво». Он ездил на «Роллс-Ройсе» модели «Серебряное облако» — корабль полагал, что мы вправе потакать своим маленьким прихотям. В любом случае, устроить шоу легче, нежели сохранять всё в строгом секрете, ведь для западного капитализма в особенности характерна снисходительность к причудам богачей — так что любая сколь угодно странная выходка не могла бы выдать наше инопланетное происхождение.
Я поднялась по лестнице и позвонила, затем немного подождала, прислушиваясь к смутному шуму в апартаментах. Небольшое объявление в дальнем углу двора привлекло моё внимание, и я позволила себе кислую усмешку.
Небольшое объявление в дальнем углу двора привлекло моё внимание, и я позволила себе кислую усмешку.
Линтер появился на пороге. На его лице улыбки не было. Он приоткрыл дверь и немного замешкался.
— Госпожа Сма, корабль сообщил мне, что вы скоро будете.
— Привет, — сказала я, входя внутрь.
Квартира оказалась куда просторнее, чем могло показаться снаружи. Там стоял запах дорогой кожи и нового дерева. Она была светлая, чистая, богато обставленная, полная книг и пластинок, плёнок и журналов, картин и предметов искусства. Аппартаменты ничем не напоминали моё собственное жилище в Кенсингтоне. Они выглядели… обжитыми.