— Он сам понимает, что дурость спорол, но уж больно его за живое задело. Ольга говорила, что Кантор был в ярости, когда заявился к ней, и вряд ли владел собой.
— Вот и я о том же, — недовольно пыхнул трубкой его величество. — И как бы он выглядел, если бы не Ольгина истерика с разливанием воды и выкидыванием чемоданов? Никогда головой не думают, вечно идут на поводу у собственных эмоций! Что сказал Артуро?
— Что Кантор напал на него с ножом и пытался убить.
— Вот болван. Кантор не пытается, Кантор убивает, если ему это нужно. Артуро как-то объяснил свое противоестественное спасение?
— Говорит, что сопротивлялся, а потом убийцу спугнули неожиданные свидетели. Еще утверждает, что кошелек Кантор у него стащил, пока они боролись.
— Герой! — Королевское раздражение приобрело особенно едкий оттенок. — Оно сопротивлялось! Боролось даже! С Кантором! Неужели Ольга не видит вопиющих несуразностей в его рассказе?
— Это она как раз заметила.
— И что она по этому поводу думает?
— Что Артуро с перепугу принял за Кантора кого-то другого.
— А о второй версии?
— Что до Кантора добрались люди да Косты, а он обвиняет Артуро только потому, что не любит его.
— А кошелек?
— Да тут может быть куча объяснений. От схожести разных кошельков до того, что кошелек трижды сменил хозяев, прежде чем дойти до Кантора.
— Ольга что, собственную вещь опознать не может?
— Понимаете, он был новый, без особых примет. Ольга эти полдюжины купила как раз на такой случай, если придется кому-то платить крупную сумму, которую принято отдавать с кошельком. Они лежали без использования, поэтому нигде не потерлись, не порвались и никаких отличительных признаков не приобрели.
— А вот это плохо…
— Почему? — подал голос Жак. — Артуро все равно не выдвинул версию о разных кошельках, так что ловить его на этом бессмысленно.
— Его — да. А вот Ольгу неплохо было бы ткнуть носом в факт и заставить наконец принять очевидное.
— Так ведь все равно опознанием кошелька ничего не докажешь. Если она, как вы говорите, упорно желает считать обоих своих красавцев белыми и пушистыми жертвами недоразумений, она вам еще десяток объяснений найдет.
— Именно поэтому следует срочно пользоваться моментом, пока она на обоих сердита. Сам знаешь, Ольга — девушка добрая, пройдет пара дней, и она их простит, пожалеет и еще, чего доброго, начнет спать с обоими.
— То-то я и вижу, как она Кантора простила! И не за пару дней, уж скоро четыре луны будет.
— Жак, ты действительно не понимаешь очевидного или споришь из спортивного интереса? Если бы она все еще оставалась свободной на момент возвращения Кантора, они помирились бы в первый же вечер. И в этот раз долго ее гнев не продлится. Боюсь только, что она так и не разберется в проблеме и с истинно женской пассивностью примет того, кто первым попросит прощения в ожидаемой форме. Как вы сами понимаете, это наверняка опять окажется Артуро, который настойчивее соперника и не настолько горд.
— А может, он испугается, что его спалят, и тихонько свалит? — предположила Ха Танг, повторно игнорируя убийственный взгляд брата.
— А может, ему кирпич на голову упадет, — ехидно прокомментировал Жак. — А мы будем сидеть и ждать, пока это случится.
— Вариант возможен, — задумчиво кивнул король. — Я насчет побега, а не кирпича. Но для того, чтобы маэстро действительно испугался, ему потребуется посторонняя помощь. Если вы понимаете, о чем я.
— Показать господину его досье или… гм… действовать более грубо? — тут же осведомился практичный Флавиус.
— Нет-нет, никаких прямых контактов. Запугивание и шантаж исключаются. Он может и Ольге пожаловаться, у него дури хватит. Не хочу, чтобы Ольга обо мне плохо подумала. Аккуратно, косвенными намеками подтолкнуть его к мысли, что это дело он запорол и, если попытается продолжать, его скоро разоблачат. Например, вот ты, Жак, проведи с ним такую беседу. Я думаю, тебя не особо огорчит ссора с таким замечательным приятелем? Нет? Вот и выскажи ему, что ты думаешь о его аферах с кошельками и как ты больше не желаешь с ним общаться. Заодно дай ему знать, что лично мое величество заинтересовалось этим делом и желает в нем разобраться и найти виновного либо причину недоразумений. На всякий случай, если он не в курсе, распиши ему мою блестящую сыскную репутацию, включая историю с Потрошителем. Пусть боится. Ха Танг, под любым удобным предлогом поведай ему про лицемерных полицейских, которые запросто могут, наплевав на законы, поинтересоваться личностью заказчика непосредственно у трупов. Надо будет еще Костаса озадачить…
— Обязательно, — горячо поддержала короля Ха Танг. — Предупредите господина Костаса. Я очень убедительно отговаривала Артуро — он, гад, хотел как можно скорее заложить Кантора, чтоб того повязали, — но этот паразит может и не послушать доброго совета. Вы же знаете Кантора, если за ним придут из полиции, он обязательно наломает дров.
— Непременно, — согласился король. — Сопротивление при задержании — без сомнений, следователю нахамит — сто процентов, а что натворит в камере, если ему хотя бы покажется, что на него не так посмотрели… Флавиус, очень тебя прошу, свяжись с Костасом и предупреди, что в случае чего — это твой клиент. Не хватало, чтобы Кантор нам полицейских калечил. Да и обратного процесса не хотелось бы. Все. Жак, сбегай за телепортистом, чтобы Ха Танг не мелькала по дворцу.