Середину хотелось заплакать. Рада — нежить, самая обыкновенная нежить… Или это другая, морок, обман? В тоске Олег обхватил голову руками, застонал.
— Ну, скоро уже вечер, — остановилась рядом Асфирь, погладила по голове Раду. — Ты уже понял?
— Что я должен понять?
— Что любишь меня, если любишь ее. Но вечер скоро — ты заметил, что здесь время течет быстрее? Пора выбирать, какая я тебе больше нравлюсь. Если такая, как Рада, то… Я тебя прощу! — рассмеялась Асфирь.
Если такая, как Рада, то… Я тебя прощу! — рассмеялась Асфирь.
— У тебя два лика, — кивнул Олег. — Я слышал о таком. Только оба не настоящие, так?
— Так, — кивнула чародейка. — Этот лик женской жизнью живет, так мне лучше, приятнее. А я — по воздуху летаю, везде бываю! Выбирай любую. Я, ведун, думала, что ты меня полюбишь… И лоскуток подобрал…
— Дался тебе этот лоскуток! — Олег в сердцах вскочил, и чародейка испуганно отлетела в сторону. — Что за ерунда!
— Может, это потому, что я маленькая умерла, — предположила Асфирь и подошла к Раде: — Идем, пора на капище. Там посидишь, подождешь, пока начнется свадьба.
— А чья будет свадьба?
— Наша.
— Как со Ставром! — вдруг вспомнила Рада и этим окончательно разрешила все сомнения Олега. — Я помню его!.. Он выбрал тебя, хотя все обычно выбирают меня…
Они ушли, а Олег остался сидеть, тупо глядя в ручей. Он только сейчас понял, какое место в его сердце успела занять Рада. Теперь же выяснилось, что он пришел ее убить — ни в чем не виноватую, добрую, человечную часть чародейки, которая умрет вместе с Асфирью-паучихой. Никакого морока не было — ведун знал, что почуял бы его, отличил бы фальшивую Раду от настоящей.
Солнце опустилось уже низко, кусты отбрасывали длинные тени. Ведун оглянулся на капище — здесь действительно часы текли быстрее, чем в других местах. Ему показалось, что он видит, как тени от валунов ползут по поляне, стараясь дотянуться до деревьев. Времени совсем не осталось, надо было выбирать.
«Она одна, — понял Середин. — Нежить, которая выросла нежитью, почти не была человеком. Ребенок… Ее душа почернела от зла, но у нее были и телесные потребности. Нежить создала нежить — красивую, нежную. Это тоже настоящая Асфирь. Рада не меньше Асфирь, чем эта взбалмошная девчонка. И даже не хорошая ее часть, нет — просто теплая, любящая, земная… И тоже нежить, тоже не настоящая, не человеческая. Асфирь лишает ее памяти, потому что любит, любит сильнее, чем сестру. Хочет, чтобы всегда все было как в первый раз. И все мужчины, приходящие в царство Асфири, тянутся к Раде, а не к сумасшедшей девочке, летающей куда попало и болтающей о лоскутках на ветках. Но иногда такие, как Ставр, выбирают душу. А я подвел ее… Я выбрал низшее. Я расстроил паучиху. Что ж, спасибо и на этом…»
Теперь Олег понял, что вскоре произойдет. Он должен будет выбрать. А если откажется выбирать, то услышит тот самый зов, когда узнаешь свое настоящее имя и не можешь не откликнуться. Те, что сейчас бегают волками, выбрали Раду. Ставр предпочел Асфирь, и девчонке стало одиноко. Олег расстроил ее.
Он встал, поправил саблю. Это все, что у него осталось, больше опереться не на что… Да и не на что было с самого начала. Разрушить капище ведуну не дадут, для этого не нужны даже слуги-волки, здесь Асфирь поистине всемогуща. Наверное, она способна убить ведуна одним мановением руки или даже желанием. А может быть, его не убьют, а превратят… Олегу не хотелось даже думать об этом.
Бежать? Середин сделал несколько шагов в сторону леса и увидел умные глаза, выглядывающие из-за ели. Где елки, там и волки — это не шутка. Он пришел сюда и уже не может уйти.
Но какое-то смутное сомнение прорывалось сквозь волну паники, кричало, предупреждало о чем-то. Олег не мог, не умел сейчас его расслышать. Что не так? Слишком долго его морочили, слишком через многое заставили пройти. Ради чего? Чтобы он выбрал Асфирь? Но как можно было поверить, что он, ведун, согласится на эту глупую свадьбу.
Или просто не сталкивалась прежде паучиха с такими, как он? Олег пытался поймать какую-то очень важную, ускользающую мысль и не мог.
Не в силах больше стоять на месте, Середин пошел по поляне, надеясь на ходу «раскачать» свой разум, сбросить с него оцепенение. Мимо, задев ведуна боком, пробежал крупный волк — не тот, с которым играла Всеслава. Олег обернулся и увидел девочку на капище, она прыгала по камням. Зачем она здесь? Неподалеку, опираясь на крупный валун, стоял, скрестив руки на груди, Мирополк и смотрел в глаза ведуну. Дрогнули веки, еще и еще раз.
Середин, глядя в сторону, подошел ближе. Утопающий хватается за соломинку — что скажет ему этот почитатель «богини» Асфири? Мирополк повернулся спиной и зашел за валун, оказавшись вне поля зрения хохочущей в центре капища чародейки, оттуда поманил Олега рукой.
Мирополк
— Быстрее, сейчас она не может нас слышать! Не смотри на меня, просто стой рядом и слушай, ведун.
— Почему Асфирь не может нас слышать?
— Потому что она вошла в спираль! Послушай меня, Олег: около ста лет назад я пришел в эти края и понял, что чародейку надобно уничтожить. Но я не мог этого сделать, я тогда вообще не понимал, как ее можно убить. Тогда я сделался ее слугой. Ты мне веришь? — Руки Мирополка мелко подрагивали, но лицо оставалось спокойным. — Тебе не приходило в голову так поступить?