— И что теперь?
— Теперь? — тихо рассмеялся Гильгоф. — Теперь мы с вами вынуждены тащиться к черту на кулички. Благодаря тому же Эндерби. Если бы люди слушали Эйнштейна — пройдоху и обманщика, — на сегодняшний день мы с трудом осваивали бы Солнечную систему. Поверьте, ничего страшного в этом бы не было. Полезных ископаемых, источников энергии и загадок, столь необходимых людям, на наших девяти планетах более чем достаточно. На одной Венере нефти хватит еще на двадцать тысяч лет. Так нет же! Ухватились всеми конечностями за новую игрушку — гиперпространственный двигатель, сунули нос почти в триста чужих миров, наследили, набросали окурков, яблочных огрызков и банок из?под кока?колы, а теперь удивляемся: откуда на нас свалилась напасть в виде ваших зубастых знакомцев?
— Случайность, — упрямо возразила Маша. — И некомпетентность американцев, которые решили связаться с демоном, о котором не имеют никакого представления!
— Ой, только не надо все валить на дядю! Янки, безусловно, лопухи, но вот от вас я никак не ожидал разговора о «случайностях». Запомните — ничто в мире не происходит случайно. Включая упомянутое топтание на месте. Смотрели старинные фантастические фильмы? Например, «Пятый элемент»? Наверняка смотрели, классика все?таки. В двадцатом веке люди полагали, что будущее — это царство высоких технологий. Летающие автомобили, гигантская перенаселенность, совершенство аппаратуры. Действительность опровергла эти домыслы. Мы ничего не изобретаем, мы просто совершенствуем изобретенное ранее. В тысяча девятьсот семидесятом году компьютер весил полторы тонны и с трудом мог сложить два и два.
Сейчас компьютерный процессор не превышает массой нескольких миллиграммов и отвечает на вопрос раньше, чем его задашь. Внешне — да, несомненный прогресс. А суть одна и та же. Принцип одинаковый!
— Логично, — закивала Маша. — Автомобили по?прежнему ездят по дорогам на земле, до сих пор используются бензиновые двигатели, мужчины носят такие же пиджаки, как и пару сотен лет назад, лучшим косметическим средством до сих пор считается розовое масло, а самым разрушительным оружием остается ядерное.
— Именно! — радостно воскликнул Гильгоф. — Человек из двадцатого века чувствовал бы себя здесь как дома. Конечно, потребуется какое?то время на адаптацию, но через неделю вы не отличите его от соседа по дому. Техногенная цивилизация не развивается, а совершенствуется. Чувствуете разницу между этими двумя понятиями?
— И что, по?вашему, ждет человечество, Вениамин?
— Вырождение! — безапелляционно заявил доктор. — Мы попросту зажремся. А когда появится кто?нибудь, начиная от простейшего вируса, против которого не найдем вакцину, и заканчивая более высокоразвитыми существами,- вымрем. Не сразу, конечно, это процесс долгий. Нас должны подстегнуть, направить в новое русло развития. И наплевать, что мы будем долго морщиться от боли и на теле появятся шрамы от плети. Лучше немного потерпеть перемены, чем медленно угасать. Ваши Чужие могут стать одним из вариантов такой плети. Я почти не сомневаюсь в том, что сейчас у человечества появился неординарный конкурент в лице этого биологического вида. Соответственно, начнется борьба за выживание, чаще именуемая эволюцией. Я не вижу в найденных на LV?426 животных воплощения зла. Только конкурентов. Которые, теоретически, могут обставить нас в три хода. Задул ветер, понес колкие мелкие снежинки. На севере темнеет рано, а потому следовало возвращаться в комплекс, чтобы не заплутать. Маша взяла увлекшегося доктора Гильгофа под руку и повела обратно.
— Вы пессимист, Веня, — сказала она. — По?моему, все не так мрачно.
— Возможно, — сморщил нос Гильгоф. — Мудрость древних гласит: «Пессимист — хорошо информированный оптимист». А на предмет моей теории… Вам понравилось? Нет? Конечно, она никому не нравится. Включая адмирала. Как думаете, почему я напросился лететь с вами?
— Проверить на опыте? — предположила Маша. — Лицом к лицу встретиться с «конкурентами» человечества? А если съедят?
— Значит, — усмехнулся доктор под нос, — человечество в моем лице не выдержало соперничества. Становится холодно, идемте в дом…
Семцова, оставив позади несколько постов молчаливой охраны, прошла по коридору здания, в котором разместилось командование Плесецкой базы, не без труда нашла отведенную ей комнатку?конуру. Гильгоф отправился куда?то по своим делам — доктора вызвали по радиотелефону на один из складов.
«Вот интересно, — размышляла Маша, отстегивая куртку темно?синего комбинезона. — Теория у очкарика — кстати, почему он носит неудобные очки, а не линзы? И вообще, операцию можно сделать… Издержки имиджа? — самая что ни на есть шизофреническая, но звучит отлично. Чужие — конкуренты землянам! Катализатор эволюции! Хорошие заголовки для сенсационных статей. Однако адмирал Бибирев не стал бы держать в своей Конторе откровенно безумного человека, а благородная сумасшедшинка, явственно прослеживающаяся у Гильгофа, была свойственна ученым во все времена — от Диогена до Эйнштейна… Блин, но как он загнул с Эйнштейном!»
Постучали в дверь. Маша открыла, обнаружила младшего сержанта в черной форме, державшего в руках закрытую пластиковую чашку совершенно громадных размеров.