Яркий свет галогенных ламп включился менее чем через двадцать секунд после побега животного. «Юлий Цезарь» справился с локальной катастрофой — энергия, поступавшая к главному процессору корабля, была пущена по резервным кабелям.
Разбитое стекло, валяющееся на мягком ковровом покрытии коридора, безобразная дыра в проеме обзорного окна лаборатории, напуганные люди и… И Чужой, вырвавшийся на свободу.
— Наверх! — скомандовал Казаков. Лейтенант снова попытался взять ситуацию под контроль. — На верхний уровень! Ратников прикрывает, научный персонал пропустить вперед!
Гильгофа, Машу, доктора Логинова и сопровождавшего его медтехника военные, ни на миг не ослабляя внимания, довольно грубыми тычками отправили бежать по проходу, к винтовой лестнице, а затем, следуя приказам командира, поднялись сами. Чужой не появлялся — наверное, затаился в самом дальнем углу корабля.
В небольшой каюте второго уровня рейдера стало тесно. Собрались все, предварительно задраив прочный люк, ведущий в кают?компанию, расположенную в передней части «Цезаря». Машу откровенно трясло. Было страшно. Этот страх усиливался воспоминанием, что всего полчаса назад она была твердо уверена в превосходстве человека над необузданной стихией — Чужим.
— Бишоп, быстро дай мне выход на мозг корабля. — Казаков вовсе не казался напуганным, а наоборот, успокаивающе?деловым. — Он восстановил поврежденные системы? Вот и отлично.
— Казаков вовсе не казался напуганным, а наоборот, успокаивающе?деловым. — Он восстановил поврежденные системы? Вот и отлично.
— Я полнейший идиот. — В тишине эта реплика Гильгофа прозвучала, как серия выстрелов.
— Несомненно… — Мария Викторовна стояла за спиной лейтенанта, дожидавшегося в маленьком отсеке связиста контакта с главным компьютером «Юлия Цезаря».
— Мы недооценили Чужих, — шепнул доктор. — Вернее, я недооценил. Знаете почему?
— Почему? — Семцова посмотрела на ученого не без отвращения. Господа высоколобые всегда считают себя центром Вселенной, не обращая внимания на бренную реальность. Вот Гильгоф и доигрался с огнем.
Доктор вытянул руку, в которой по?прежнему сжимал инфразвуковой ретранслятор. Прибор выглядел как обычно. Овальная пластиковая коробочка с несколькими индикаторами и полутора десятками серых клавиш.
— Вот, — сказал ученый, указательным пальцем левой руки подталкивая дужку очков выше на переносицу. — Мы надеемся только на технику, а Чужой исключительно на себя. Хотите знать, отчего он не реагировал на сигнал?
Семцова и Казаков подозрительно уставились на Вениамина Борисовича, выглядевшего крайне несчастным. Эккарт, внешне сохранявший полное спокойствие, пригладил ежик белых волос, что наглядно выдало тревогу обычно невозмутимого тевтонца. Солдаты просто стояли и смотрели.
— Это вы видите? — плачущим голосом проговорил Гильгоф, указывая на маленький жидкокристаллический экранчик на приборе, размером чуть меньше ногтя. На сером поле ярко выделялись угольно?черные точки, выстроившиеся в ряд. — Понимаете, что это значит? Я нашел ретранслятор в лаборатории. Он пролежал там не меньше месяца, на холоде, без соответствующего ухода. Месяц, понимаете? Заряд аккумулятора сошел на нет, а я не проверил. Ясно?
— Батарейки сели, — пораженно сказал Казаков. — Веня, я вам уже обещал морду набить?
— Набейте. — Семцова впервые видела доктора Гильгофа, обычно невероятно самоуверенного и ничуть не сомневающегося в своей правоте, настолько удрученным. — Вам таки от этого станет легче? Я совершенный осел! Хотя нет, осел хоть что?то соображает…
— Две ошибки, — выступил вперед Бишоп. — Серьезные ошибки. Первая принадлежит вам, господин Гильгоф. Вторая — компьютеру корабля. Цезарь не предполагал, да и не мог предполагать, так же как все мы, что животное умеет распознавать — абсолютно не знаю, каким образом, — наличие электрического тока. Наверное, у него имеется специальный орган. Чужой почувствовал электричество под полом лаборатории и, видимо, сообразил, что, уничтожив кабель, он получит возможность выйти на свободу, а заодно навести панику в среде противника. Две ошибки. И Чужой ими воспользовался.
— А вы, Веня,- безжалостно сказала Семцова,- проиграли конкуренцию. Нет?
— Проиграл, — без всяких возражений согласился Гильгоф.- Эта тварь действительно.обставила нас в первой партии. Но ведь турнир не закончен?
— Не закончен, вы совершенно правы,- послышался знакомый голос. Цезарь воскрес. Правда, теперь фантом не выглядел столь роскошно, как прежде. У тоги был синеватый отлив, цвет на лице виртуального изображения смещался к красному спектру, лавровый венок вообще исчез, превратившись в белесую тень, выглядевшую весьма неестественно. Будто над головой фантома повисло облачко тумана. — Извините за резкий сбой в системе. Подобная ситуация не была предусмотрена.
— Интересное заключение, только данный вывод следовало сделать еще до начала операции с животным! — Маша не без удивления посмотрела на Цезаря. Изображение римского императора подергивалось, будто у него был нервный тик. — Знаешь, приятель, я как биолог скажу: Чужой вообще не может быть подконтролен.
— Знаешь, приятель, я как биолог скажу: Чужой вообще не может быть подконтролен. Я наконец?то сообразила, почему мне казалось, что мы не сможем подчинить себе животное. Есть разные психотипы, верно?
Семцова с решительным видом повернулась к притихшим слушателям, желая объяснить свою мысль не столько компьютеру «Цезаря», сколько людям.