Как видите, расклад пока что пятьдесят на пятьдесят: какие бы доводы вы ни привели, с одной стороны, они тут же уравновешиваются какими-то доводами — с другой. Ее последующее поведение — вот что в конечном счете перетянет чашу весов в ту или иную сторону. Если в пределах одного-двух дней она, узнав, что ее разыскивают, явится к нам — обо всем рассказать и оправдаться, — тогда вполне возможно, это несчастный случай, а ушла она, просто чтобы избежать шумихи, потому как находиться на вечере у нее не было никакого права.
Если же она будет скрываться и дальше и нам придется ее разыскивать, тогда, я думаю, мы можем с полным основанием утверждать, что это убийство. — Он сунул в карман блокнот, где зафиксировал собранные данные. — В любом случае мы ее найдем, будьте покойны.
Но они ее не нашли.
Отдел аксессуаров вечерней одежды универмага «Бонуит Теллер», пятнадцать дней спустя.
— Да, это действительно наша двенадцатидолларовая вуаль. Единственное место, где ее могли купить, это здесь: ее изготавливают по нашему заказу.
— Ну что ж, теперь пригласите сюда продавцов. Может быть, кто-нибудь из них вспомнит, как продал одну из них женщине следующего описания…
Когда все собрались и Уэнджер повторил описание разыскиваемой три раза, робкая щуплая продавщица в очках выступила вперед:
— Я… Я помню, что продала одну такую вуаль в черном варианте красивой девушке, отвечающей вашему описанию. Это было чуть больше двух недель назад.
— Хорошо! Отыщите, пожалуйста, квитанцию. Меня интересует адрес, по которому отправили покупку.
Пятнадцать минут спустя продавщица доложила:
— Покупательница заплатила наличными и забрала ее с собой; ни имени, ни адреса она не сообщала.
— У вас так заведено?
— Нет, это ведь предметы роскоши, они обычно продаются с доставкой на дом. В тот раз, как я помню, покупательница попросила, чтобы ей позволили забрать товар с собой.
Уэнджер пробормотал себе под нос:
— Чтобы замести следы.
Из рапорта Уэнджера шефу, три недели спустя:
«…И с тех пор о ней ни слуху ни духу. Никаких сведений, указывающих на то, кто она, откуда появилась и куда делась. Никаких намеков на мотив убийства. Скрупулезно изучив прошлое Блисса, я проверил всех чуть ли не до первой девушки, которую он поцеловал, — она нигде не фигурирует. Показания портье в доме, где Блисс снимал квартиру, и его друга Кори, похоже, свидетельствуют о том, что он совершенно не знал эту девушку, кем бы она ни была. Однако на вечеринке она намеренно обескураживала и отшивала всех других мужчин, пока ей не удалось каким-то манером выманить Блисса на балкон одного. Так что версия о случайной ошибке в данном случае тоже не срабатывает.
Короче говоря, единственным указанием на то, что это был не несчастный случай, пока является лишь странное поведение этой загадочной женщины, ее последующее исчезновение и отказ явиться в полицию и все объяснить. С другой стороны, кроме вышеизложенного, нет и определенного подтверждения того, что это убийство».
Запись Уэнджера о Кене Блиссе:
Погиб, упав с балкона 17-го этажа в 4.30 утра 20-го мая. В последний раз его видели с женщиной лет двадцати шести, кожа белая, волосы золотистые, глаза синие, выше среднего роста. Личность не установлена. Разыскивается для допроса.
Мотив: не определен (если речь идет о преступлении, но вероятна страсть или ревность). Никаких свидетельств об их более ранних отношениях.
Свидетели: ни одного.
Улики: черный вечерний шарф (купленный блондинкой в универмаге «Бонуит Теллер» 19-го мая).
Дело не раскрыто.
Часть вторая
Митчелл
Так с тем бывает, кто, заслышав шаг оленя,
Пантеры крадущейся видит появленье.
Мопассан
Глава 1
Женщина
Мириэм — ее фамилию в отеле «Елена» давно позабыли — была низенькой сварливой женщиной с лицом будто выдубленным на солнце. Она дорожила тремя вещами, которым оставалась неукоснительно верна: британским подданством (приобретенным пассивным образом, благодаря тому, что родилась она на Ямайке), парой сережек, выкованных из золотых монет, и «системой» уборки комнат.
Она дорожила тремя вещами, которым оставалась неукоснительно верна: британским подданством (приобретенным пассивным образом, благодаря тому, что родилась она на Ямайке), парой сережек, выкованных из золотых монет, и «системой» уборки комнат. На первые две никто никогда никаких поползновений не предпринимал, а несколько робких попыток поломать ее «систему» закончились позорным провалом.
Номерная последовательность комнат не играла тут никакой роли. Как и их расположение в мрачных коридорах со скрипучими половицами. По сути, тут попахивало некоей мистической алгеброй, доступной лишь глубочайшей работе ума Мириэм. Никто не смел оспорить ее систему — по крайней мере, безнаказанно, — не вызвав долгой злобной тирады, которая — во всяком случае, такое уж создавалось впечатление — потом часами звучала в бесконечных лабиринтах коридоров, еще долго после того, как вызвавшая ее «причина» незаметно ускользала прочь, разбитая в пух и прах.
— Четырнадцатый пойдет за семнадцатым. Придется ему подождать, пока не закончу убирать семнадцатый. Сроду еще не убирала четырнадцатый первым.