Это время — Его время!
Время Человека.
И время Охоты…
…Сегодня он постарается именно поймать ДИЧЬ.
Причем поймать, когда дичь подойдет к нему сама. Теперь не надо дрожать, от страха быть замеченным, подбираясь на дистанцию броска. Не будет долгой, полной различных опасностей и случайностей погони. Не нужно будет, заливаясь липким потом, тащить тяжелую ношу, поминутно оглядываясь по сторонам в ожидании того, что его заметят сородичи жертвы. И главное! …почти, что не надо бояться! Риск быть замеченным сводится к минимуму, к успокаивающе малой величине.
Важно точно, безупречно верно, выделить из общей массы будущую жертву.
Одинокую.
Маленькую.
Ослабевшую.
Доверчивую.
Наивного Детеныша…
И показать ему МАНОК…
Мы с Вами точно не знаем, как и откуда Манок появился у Человека.
Он вряд ли мог найти его в ближайших развалинах, а очень далеко он старался вообще не заходить. Во-первых, потому, что на длительные поиски съестного у него уже просто не хватало сил. Вокруг всегда было достаточно много резвых конкурентов, что бы он опрометчиво пытался надолго оставить пустым свое жилище. Во-вторых, это было вообще бессмысленно, все в округе было уже неоднократно обшарено, обыскано не только им одним.
Хотя, кто знает? Ведь нашел же он месяца два назад среди огромной кучи белого, скрученного и местами обгоревшего металла небольшую, но тяжелую пластиковую коробку желтого цвета с надписью «Emergency Reserve». В ней было много чего интересного и питательного. Может быть, МАНОК был оттуда?
Может быть…
Или быть может, он нашел его уже давно? Почти сразу, после того как это все случилось? Когда вокруг еще не было снега, но вместо него с неба, затянутого черными, тяжелыми тучами, беспрерывно летели большие хлопья жирного темно-серого пепла, а в воздухе висел запах гари, крови и большой смерти. В каких-нибудь свежих развалинах. Откопал и решил спрятать его на потом, на черный день. А после просто забыл о нем. Ведь Человек хорошо помнил только то, что было с ним очень давно. Да и то эта память, проявлялась большей частью только во время сна, похожего на глубокий обморок. Проснувшись, Человек до мельчайших подробностей помнил свои сны, но события последних дней наоборот, расплываясь — таяли, неудержимо утекая из его памяти.
А может, МАНОК вообще появился на свет из его странных, до боли реалистичных снов. Выскочил из небытия, пока Человек еще спал, и мягко улегся на шершавые плитки стола, ожидая его пробуждения…
Или может быть — это вообще был дар Бога?
Кого-то большого и бескрайне доброго.
А может, МАНОК вообще появился на свет из его странных, до боли реалистичных снов. Выскочил из небытия, пока Человек еще спал, и мягко улегся на шершавые плитки стола, ожидая его пробуждения…
Или может быть — это вообще был дар Бога?
Кого-то большого и бескрайне доброго. Того, кто смотрел-смотрел на его муки и сжалился, наконец. Проявил присущую ему божью милость.
Хотя — наверное, все же нет. Бог, наверняка, уже тоже умер. Навсегда уснул, убаюканный белой снежной пеленой.
Может статься, что и так.
Сейчас мы уже не сможем сказать точно ничего. Многое как-то нелепо и странно изменилось. Критерии потеряли свои некогда четкие очертания.
По крайней мере, в тот день, он точно знал, что у него есть то, чего нет ни у кого в округе — МАНОК.
И пришло время его использовать.
Тусклый, рассеянный облаками, свет постепенно исчезал, пряча контуры предметов, затушевывая их темнотой. Где-то высоко, за тяжелым слоем свинцовых туч, невидимое никем солнце уже начинало терять свой яркий глянец, мягко катясь к горизонту.
Человек стоял, не прячась, метрах в пятнадцати от протоптанной животными тропы и ждал. Снежинки, падающие с неба, уже давно припорошили его фигуру, легли маленькими сугробами на плечи, размазывая, растворяя его на бело-сером фоне.
За все время пока он находился снаружи, мимо прошли всего пять животных.
В самом начале — старая, подслеповатая особь. Тяжело ступая, подволакивая ноги и останавливаясь время от времени от усталости, она медленно протащилась по засыпанной снегом тропинке, так наверное, и не заметив Человека.
Потом, минут через пятнадцать-двадцать, в конце тропинки появилась молодая самка с детенышем.
Спустившись по тропинке с взгорка, самка сразу резко остановилась, заметив неподвижную фигуру. Сзади, за ее спиной, прижавшись, замер совсем еще маленький детеныш.
Человек почувствовал, как пересохли губы. Главное сейчас, не встретиться взглядом. Глаза могут его выдать. Лучше всего — просто отвернуться. Присесть. Расслабленно опустить руки: он не собирается никуда бежать или на кого-либо нападать. Он тоже очень устал. Он безвреден. Они должны это хорошо видеть. Ему нет до них никакого дела.
Когда, спустя некоторое время, он обернулся и посмотрел на тропу, то увидел, что она уже пуста. Он так и не понял: вернулись ли они обратно, и пошли окружной дорогой или тихо, прячась за падающим снегом, прошли вплотную с ним.
Затем долгое время никого не было.
Потом, почти сразу, друг за другом прошла еще пара самок. Обе они почуяли человека, но, не останавливаясь, а лишь осторожно оглядываясь, прошли по тропинке мимо — за поворот.