мыслями, пока солнце не спустилось над горизонтом настолько низко, что
тень от росших вдали кустарников коснулась металлического краба. Как
только это произошло, он легонько двинулся и снова выполз на солнце.
Но тень настигла его и там. И тогда наш краб пополз вдоль берега,
опускаясь все ниже и ниже к воде, все еще освещенный солнцем.
Казалось, ему во что бы то ни стало нужно было оставаться освещенным
солнечными лучами.
Мы встали и пошли за медленно двигающейся машиной. Так мы
постепенно обходили остров, пока, наконец, не оказались на его
западной стороне.
Здесь почти у самого берега была навалена груда металлических
брусков. Когда краб оказался от нее на расстоянии около десяти шагов,
он вдруг, как бы забыв о солнце, стремительно помчался к ней и застыл
возле одного из медных брусков. Его клешни быстро двигались.
Куклинг тронул меня за руку и сказал:
— Сейчас идемте к палатке. Интересное будет завтра утром.
Интересное будет завтра утром. В
палатке мы молча поужинали и завернулись в легкие фланелевые одеяла.
Мне показалось, что Куклинг был доволен тем, что я не задавал ему
никаких вопросов. Перед тем как уснуть, я услышал, как он ворочался с
боку на бок и иногда хихикал. Значит, он знал что-то такое, чего никто
не знал. Почему-то я начинал его ненавидеть.
Рано утром следующего дня я пошел купаться. Вода была теплая, и я
долго плавал в море, любуясь, как на востоке, над едва искаженной
широкими волнами гладью воды, разгоралась пурпурная заря. Когда я
вернулся к нашему пристанищу и вошел в палатку, военного инженера там
уже не было.
«Пошел любоваться своим механическим уродом», — подумал я,
раскрывая банку с ананасами.
Не успел я проглотить и трех ломтиков, как вдруг раздался вначале
далекий, а потом все более и более явственный голос инженера: —
Лейтенант, скорее бегите сюда! Скорее! Началось! Скорее бегите сюда!
Я вышел из палатки и увидел Куклинга, который стоял среди кустов
на возвышенности и махал мне рукой.
— Пошли! — сказал он мне, пыхтя, как паровоз. — Пошли скорее. —
Куда, инженер?
— Туда, где мы вчера оставили нашего красавца. Солнце было уже
высоко, когда мы увидели гору металлических брусков. Они ярко
блестели, и вначале я ничего не мог разглядеть. Только тогда, когда до
груды металла осталось не более двух шагов, я вначале заметил две
тонкие струйки голубоватого дыма, поднимавшиеся вверх, а после… А
после я остановился как парализованный. Я протер глаза, но видение не
исчезло. Там стояли два краба, точь-в-точь такие, как тот, которого
вчера мы извлекли из ящика.
— Неужели один из них был завален металлическим ломом? —
воскликнул я.
Куклинг несколько раз присел на корточки и захихикал, потирая
руки.
— Да перестаньте же вы корчить из себя идиота! — крикнул я. —
Откуда взялся второй краб?
— Родился! Родился в эту ночь!
Я закусил губы и, ни слова не говоря, подошел к крабам, над
спинами которых в воздух поднимались тоненькие струйки дыма. В первый
момент мне показалось, что у меня галлюцинация: оба краба усердно
работали!
Да, именно работали, быстро перебирая своими тонкими передними
щупальцами. Передние щупальца прикасались к металлическим брускам и,
создавая на их поверхности электрическую дугу, как при электросварке,
отваривали кусочки металла. Крабы быстро заталкивали металл в свои
широкие рты. Внутри механических тварей что-то жужжало. Иногда их
пасти с шипением выбрасывали сноп искр, затем вторая пара щупалец
извлекала наружу готовые детали. Эти детали в определенном порядке
собирались на плоской платформочке, постепенно выдвигающейся из-под
краба.
На платформе одного из крабов уже была собрана почти готовая
копия третьего краба, в то время как у второго краба контуры механизма
только-только появились. Я был поражен увиденным.
— Да ведь эти твари делают себе подобных! — воскликнул я.
— Совершенно верно. Единственное назначение этой машины —
изготавливать машины, себе подобные, — сказал Куклинг.
— Да разве это возможно? — спросил я, ничего не соображая.
— А почему нет? Ведь любой станок, например токарный,
изготавливает детали для такого же токарного станка, как и он сам. А
вот мне и пришла в голову мысль: сделать машину-автомат, которая будет
от начала до конца изготавливать самое себя. Модель этой машины — мой
краб.
Я задумался, стараясь осмыслить то, что сказал инженер. В это
время пасть первого краба раскрылась, и из нее поползла широкая лента
металла. Она покрыла весь собранный механизм на платформочке, создав
таким образом спину третьего автомата. Когда спина была установлена,
быстрые передние лапки приварили спереди и сзади металлические стенки
с отверстиями, и новый краб был готов. Как и у его братьев, на спине,
в углублении, поблескивало металлическое зеркало с красным кристаллом
в центре. Краб-изготовитель подобрал под брюхо платформочку, и его
«ребенок» стал своими лапами на песок. Я заметил, как зеркало на его
спине стало медленно поворачиваться в поисках солнца. Постояв немного,