— Вы знаете, что только за это я могу выдать вас полиции?
— Знаю. И если вам удастся ее убедить, что это сделал я, мне грозит крупный штраф.
— Огромный штраф, милостивый государь.
— И вам этого будет достаточно, чтобы отплатить мне за насилие и убийство своей жены?
— Вы все предусмотрели, негодяй.
— Я рад, что к вам возвращается здравый смысл.
— Зачем вам понадобилось задерживать мой рейс?
— А если подумать? Где еще можно поговорить по душам, как не в зале ожидания? Я искал место, где можно зажать вас в угол. И я его нашел. Поскольку вам предстоит лететь этим самолетом, вы уже никуда не сбежите.
— Теперь я знаю, что все это вранье, и могу спокойно уйти.
— Да, теперь вы знаете, что все это вранье. Но вы же не можете отпустить с миром человека, который разрушил вашу жизнь.
— Почему же вы сразу мне об этом не сказали? Зачем было морочить мне голову своими кошачьими историями вместо того, чтобы сразу заявить: «Я убийца вашей жены»?
— Такие вещи так не делаются. Я, знаете ли, ужасный формалист. Я действую в соответствии со строгими принципами янсенистской косметики.
— Что-что? При чем тут женская косметика?
— Какой же вы невежда! Косметика — это не пудра и румяна, а наука о мировом, система нравственных законов, определяющая порядок вещей в мире.
Я же не виноват, что эстетики и специалисты по женской красоте присвоили себе это замечательное слово. С моей стороны было бы антикосметично сразу же выкладывать вам всю правду и ставить перед суровым выбором. Нужно было как следует вас подготовить и довести до нужной кондиции.
— Скорее, вывести из себя.
— Да, отчасти. Чтобы убедить человека совершить свою миссию, необходимо разбудить его нервную систему. Его нужно так разозлить, чтобы в нем закипела ярость. Вы пока еще слишком рассудочны. А я апеллирую к вашей подкорке.
— Зря стараетесь! Я не позволю собой манипулировать.
— Вы думаете, что я пытаюсь вами манипулировать, а я открываю вам ваш истинный путь, ваше косметическое предназначение, Я, как уже сказал, страдаю от чувства вины. Обычно преступникам не свойственно это чувство, но стоит ему проснуться, и они навсегда теряют покой. Виновный жаждет наказания, как река спешит воссоединиться с океаном. А оскорбленная сторона точно так же жаждет мести. Если вы, Жером Ангюст, откажетесь от мести, вы не до конца реализуете себя, не выполните возложенную на вас миссию, обманете свою собственную судьбу.
— Если вам поверить, то вы только и мечтаете о наказании.
— Да, так и есть.
— Но это идиотизм.
— Каждый из нас заслуживает своего преступника.
— Было бы лучше, если бы вы были тупым скотом, который не испытывает потребности приставать к людям и часами оправдывать свои преступления.
— Неужели вы бы предпочли, чтобы вашу жену изнасиловал и убил такой бульдозер?
— Я бы предпочел, чтобы ее никто не насиловал и не убивал. Но раз уж такое случилось, да, я бы предпочел, чтобы это было тупое животное, а не такой псих, как вы.
— Дорогой Жером Ангюст, повторяю: каждый из нас заслуживает своего преступника.
— Отвратительная мысль! Как будто моя жена заслуживала подобной участи!
— Речь идет не о вашей жене, а о вас.
— Еще чище! Почему же вы тогда погубили ее, а не меня?
— «Вы погубили»! Смешно слушать!
— Смешно? Это уж слишком! Чему вы улыбаетесь, как кретин? Что тут смешного?
— Да успокойтесь вы.
— Как я могу успокоиться? Я не могу больше вас видеть!
— Так убейте меня. Отведите меня в туалет и долбаните меня там головой об стену. И на этом все кончится.
— Я не доставлю вам такого удовольствия, месье. Сейчас я позову полицию. Уверен, что она найдет способ, как вас прищучить. Десять лет назад еще не умели делать ДНК, но зато его делают теперь. Вы наверняка оставили что-то на месте преступления. Даже одного вашего волоса будет достаточно, чтобы уличить вас.
— Прекрасная мысль. Зовите полицию. И вы полагаете, что я буду ждать вас здесь?
— Вы пойдете со мной.
— Неужели вы думаете, что я соглашусь на это?
— Я приказываю вам идти со мной.
— Смех, да и только! И каким же образом вы заставите меня идти вместе с вами?
Судьбе было угодно, чтобы в эту минуту Жером увидел проходивших мимо двух полицейских. Он закричал:
— Полиция! Полиция!
Полицейские поспешили на крик, и одновременно сбежалась целая толпа зевак.
— Месье, арестуйте этого человека, — обратился Ангюст к полицейским, показывая на сидевшего рядом с ним Текселя.
— Какого человека? — спросил один из полицейских.
— Да вот этого! — настаивал Жером, тыча пальцем в ухмылявшегося Текстора.
Представители порядка недоуменно переглянулись между собой, а затем с немым вопросом уставились на Ангюста: «Он что, спятил?»
— Ваши документы, месье, — потребовал один из них.
— Что? — возмутился Жером. — Вы требуете у меня документы? Потребуйте их лучше у этого типа!
— Ваши документы! — грозно повторил полицейский.
Униженный и раздавленный, Ангюст предъявил паспорт. Полицейские внимательно изучили его, а затем вернули ему и строго предупредили:
— На первый раз вам это сойдет. Но больше так не шутите.
— Потребуйте документы у него! — продолжал настаивать Жером.
— Скажите спасибо, что перед вылетом не подвергают антиалкогольному контролю.