Когда восторженные крики поутихли, Тахарка прокричал:
— А теперь выпьем за нашу удачу, и пусть завтрашний день принесет нам еще больше богатства!
Когда бык изжарился, бандиты принялись отрезать от него куски сочного мяса своими кинжалами и набивать рты, куда как более привычные к черствому хлебу и тухлой воде темниц и тюрем. Тем, кому было лень двигаться, рабыни подносили мясо на больших серебряных блюдах.
Тахарка наблюдал с удовольствием за этой сценой, не переставая про себя удивляться, как дешево можно купить людей. Сквозь толпу пирующих бандитов к нему приблизилась высокая сухощавая фигура Куулво.
— Хозяин, пойдемте со мной. Вы должны это видеть.
Потребности Куулво в еде, вине и женщинах были самые умеренные. Удовлетворение он получал от кровопролитий и смертоубийств. Тахарка понимал, что из-за пустяка Куулво не станет его беспокоить.
— Разумеется, мой бесценный друг, я пойду с тобой. Все равно я собирался осмотреть сегодня наше хозяйство, а особенно рабов, предназначенных на продажу. Да и вечер хорош для прогулки. Веди же меня.
Когда они выходили из пещеры, люди продолжали есть, пить и веселиться, лишь один Аксандриас смотрел мрачно. Как он ни старался, не получалось у него забыть одноглазую Калью. И зачем только этот призрак из прошлого явился мучить его?
Мало того, что эта девка вернулась из царства мертвых, так еще и унизила его при всех! На глазах хозяина она одержала над ним верх. Да что там говорить — чуть не убила его! И кто этот громадный киммериец, который был с ней?..
После бегства из Кротона Аксандриас рассказал Тахарке, почему Калья пылает к нему такой ненавистью.
— Я был тогда очень молод, хозяин. Был глуп и поспешен. Разве сейчас я оставил бы живого свидетеля, случись что подобное.
Тахарка, по своему обыкновению, изобразил сочувствие и сострадание:
— Да, мой бедный друг, это вышло не очень удачно, но что теперь поделаешь. Все молодые люди делают ошибки. Я и сам не исключение, но ведь мы учимся на наших ошибках, разве не так? А кроме того, я считаю, что эта девица проявляет совершенно неприличную мелочность, преследуя тебя из-за событий такой давности. Она просто плохо воспитана.
После той схватки с Кальей Аксандриас похудел и постарел. Он ел очень мало, а пил больше, чем следовало. Воспоминание о Калье грызло его душу и лишало всякого аппетита. Вот и сейчас Аксандриас мрачно опустошил чашу с вином и налил еще.
Выйдя из пещеры, Тахарка направился прежде всего туда, где содержались лучшие из рабов. Он внимательно осмотрел их, заглядывая каждому в рот, чтобы проверить, хороши ли зубы. Осмотр его вполне удовлетворил, вот только пахло от них скверно. Но это и естественно. Ведь содержались они ужасно. Придется их помыть как следует перед продажей. Вот бремя, которое приходится нести каждому работорговцу!
На обыкновенных рабов он не стал тратить время, зато с удовольствием задержался в загоне для лошадей. Тахарка считал себя знатоком. Он и на этот раз не упустил случая присмотреть лично для себя несколько скакунов. Он уже и так отобрал самых быстрых коней. Они паслись у лаза, обнаруженного Аксандриасом. Этот лаз выходил на противоположную сторону холма, а поскольку бандиты не отличались особой страстью к исследованию, то было маловероятно, что кто-нибудь обнаружит этот лаз.
— Рабов скопилось слишком много, — заметил Тахарка. — Пора отправлять их на невольничий рынок в Стигию.
— Скоро придется сделать не только это, — проговорил Куулво. — Именно потому я вас и позвал. Пройдемте еще немного.
Они подошли к расщелине, где их приветствовал стоящий на страже часовой, и оказались на склоне холма. Отсюда открывался прекрасный вид на окрестности.
— Очень красиво, — проговорил Тахарка и будто невзначай положил руку на рукоять меча: он никогда не забывал о возможности предательства. — Так что же ты хотел мне показать?
— Взгляните! — Куулво сделал широкий жест рукой. — Когда мы впервые появились в этих местах, здесь не было никаких тропинок или дорог, одна только трава. И как все изменилось теперь!
Действительно, на склоне холма была отчетливо видна протоптанная лошадьми довольно широкая дорога, которая внизу холма распадалась на три дорожки поменьше, обозначая излюбленные бандитами маршруты.
— Следы нашего пребывания здесь с каждым днем делаются все заметнее, сказал гиперборей. — И этого не избежать: ведь мы каждый день выезжаем на лошадях. Когда именно нас обнаружат — вопрос времени. Стоит патрульным войскам наместника наткнуться на одну из протоптанных нами дорог, и наши дни сочтены.
Тахарка задумчиво погладил бороду:
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. И все же это место настолько удобно, что не хочется покидать его.
— Это место удобно лишь до той поры, пока никто о нем не знает. Расщелину снизу не видно, спору нет, но ведь можно найти ее, если ехать по любой из наших дорог. Я считаю, надо уезжать отсюда, и как можно скорее. Мы неплохо здесь поживились. Могли бы поживиться и еще, но какой смысл обгладывать кости дочиста? Отправимся на восток, там нас никто не знает, и поищем другое укрытие. А через полгода или год вернемся обратно. К этому времени все опять зарастет травой, и мы снова будем в безопасности. И кроме того, пока нас здесь не будет, люди снова наживут добра, и мы снова сможем снять обильную жатву.