— У моего гладиатора будет короткий меч и щит, — обратился Тахарка к Калье. — У меня нет бойцов, умеющих обращаться с такими фитюльками, как у тебя. Не возражаешь? — Глаза его блестели от предвкушения хорошего развлечения.
Калья пожала плечами:
— Это мне безразлично.
Тогда Тахарка повернулся к гиперборею:
— Пойди и выбери кого-нибудь из тех, кто должен был драться сегодня. Да побойчее.
— Как прикажешь, хозяин, — откликнулся Куулво и вышел.
— Ну, а теперь, отважная дева, тебе надо выбрать помощника, который сойдет с тобой на арену и будет держать ножны от твоего оружия, чтобы они не мешали тебе во время боя. Хочешь умаслить тело? Таков обычай.
— Вообще-то, — проговорила Калья, — я не позволяю мужчинам прикасаться к себе, но раз уж таков обычай, я согласна.
От желающих оказать ей такую услугу не было отбоя.
Тахарка повернулся к братьям гандерам:
— Отлично, Вольф, ступай принеси масло и…
— Нет, — перебила его Калья. Она подошла к Аксандриасу и погладила его по щеке. — Вот этот нравится мне больше всех. Ручаюсь, что и руки у него самые нежные. Пусть он мне поможет.
Зрители принялись оживленно комментировать ее выбор. Тахарка тоже не смог удержаться от смеха:
— Как пожелаешь! Этот красавчик будет твоим помощником, решено. Аксандриас, приступай к делу.
Аквилонец не мог оторвать глаз от девушки с того момента, как она сбросила с себя плащ. Никогда в жизни не видел он такого прекрасного тела, стройного и гибкого. Сильные мышцы пластично переливались под гладкой кожей, подчеркивая прелесть ее соблазнительных форм. Ну и что ж, что у нее только один глаз. Когда она погладила его по щеке, остатки тех подозрений, которые у него еще сохранялись, растаяли, как хлопья снега под палящими лучами солнца пустыни. Аксандриас встал и отвесил свой самый изысканный поклон:
— Считаю за честь оказать услугу такой прелестной даме.
Не обращая внимания на малопристойные шутки, аквилонец послал одну из прислужниц за бутылью с душистым маслом. Когда его принесли, и он, и Калья спустились на арену. Калья непринужденно продемонстрировала одну за другой свои самые соблазнительные позы и с деланым нетерпением повернулась к Аксандриасу.
— Ну что же ты? Умащивай меня!
Широко ухмыляясь, аквилонец принялся втирать масло в ее плечи и спину. Калья улыбнулась и, доставляя удовольствие зрителям, очередной раз изящно выгнулась. Все ее силы уходили на то, чтобы никто не заметил, насколько отвратительны ей прикосновения человека, которого она собиралась убить. Он втирал масло в ее левое бедро, затрачивая на это намного больше времени, чем требовалось. Затем умастил ее плоский, твердый живот и ребра под правой, защищенной металлической чашечкой, грудью. Когда его рука скользнула к ее левой обнаженной груди, мощный удар в челюсть отбросил его на песок.
Удар Кальи привел в восторг многочисленных зрителей, но буря восторга мгновенно утихла, когда Калья выдернула из ножен меч и приставила его острие к горлу Аксандриаса.
— Я пришла сюда не затем, чтобы сражаться с каким-то паршивым рабом, вскричала она. — Мне нужен только ты! Вставай и защищайся!
Аксандриас с трудом поднялся на ноги, потирая челюсть.
— Мерзкая тварь! Какая муха тебя укусила?
— Хочешь посмотреть, что ты со мной сделал? Хочешь посмотреть, что твое раскаленное железо сделало с Кальей? Смотри, трус!
Она сорвала с лица кусочек черной кожи, обнажив безобразный шрам на том месте, где когда-то был глаз.
— Калья, — выдохнул он, побледнев как мел. Взгляд его дико блуждал. Но Калья давно умерла!
— Тебе не повезло, ублюдок, — прошипела она, крадясь к нему с грацией пантеры. — Твой кинжал лишил меня возможности петь, и говорю я теперь с трудом. Я понимаю, ты считал, что я умерла. Ведь мало кто сумел бы выжить от такой раны в девятилетнем возрасте, но я выжила. А теперь, гадина, защищайся!
Она сделала выпад, но аквилонец быстро отступил, выхватив из ножен узкий клинок. Мечи скрестились дважды, и теперь уже Аксандриас заставил ее отступить.
— Тебе следовало умереть вместе с твоей матерью, шлюха. Что ж, еще не поздно это исправить!
Он обрушил на нее шквал ударов, но она успешно защищалась мечом и кинжалом. Холодная улыбка искривила ее губы, когда она начала теснить аквилонца. Толпа ликовала, радуясь неожиданному повороту дела, и подзадоривала противников. В этот момент появился Куулво, ведущий за собой на цепи раба.
В этот момент появился Куулво, ведущий за собой на цепи раба.
— В чем дело? Они что, не могли подождать немного?
— Эта девица решила посчитаться с Аксандриасом за какую-то старую обиду и напала на него.
— Она довольно искусно управляется с мечом, — заметил Куулво. — Может статься, у вас будет на одного человека меньше.
— Ну, этого-то я не допущу, — ответил Тахарка. — В конце концов, должен же я заботиться о своей репутации. Что скажут мои люди, если я позволю одному из них погибнуть, отстаивая свое достоинство?
Публика восторженно взвыла, когда Калья, сделав стремительный рывок, едва не пригвоздила Аксандриаса к стенке. Тот сумел уклониться, продемонстрировав чудеса ловкости, за что тоже был вознагражден одобрительным гулом публики: большинство зрителей считало, что он чересчур робок.