— У меня есть одна версия, — сказала Алиса.
Следователь внимательно посмотрел на Алису и сказал:
— Разумеется, я не хочу мешать ходу вашего расследования, коллеги, но осмелюсь тоже вставить одну фразу.
— Какую?
— Когда мы сделали запрос в Ташкент, чтобы узнать, куда полетели дальше туристы Торнсенсены, мне сообщили, что они пересели на один из частных самолетов, стоявших на аэродроме. И их след простыл.
— Ой! — воскликнула Алиса. — Вы умеете читать мысли?
Кора засмеялась.
— Просто следователь Лян Фукань, — сказала она, — настоящий профессионал и умеет складывать два и два.
— Разумеется, — согласился Лян Фукань. — Более того, я опросил всех спутников Торнсенсенов по туристической группе, и у меня есть записи бесед с ними. После обеда мы пойдем ко мне в кабинет и просмотрим их.
— Лян Фукань, вы гений! — воскликнула Алиса.
— Нет ничего гениального в том, чтобы додуматься до очевидного. Но вот информация, которую Алиса добыла в Италии, нам может помочь.
— Но признайтесь, — спросила Алиса, — вы тоже догадались, что девушка Ма Ми и девушка Мариам по описаниям очень похожи?
* * *
После очень вкусного ужина, в конце которого Алиса настолько расхрабрилась, что постаралась пользоваться палочками, все пошли в кабинет следователя, который располагался в соседнем небоскребе.
— Я не буду вам показывать все мои беседы с туристами, потому что в большинстве своем они ничего не заметили и вообще думали только о своих проблемах, но вот послушайте, что нам рассказал журналист и фотограф Зденек Ольшевский, который был в той группе, но спал меньше прочих туристов, так как охотился за красивыми кадрами.
На экране возникла голова лохматого молодого человека с длинными рыжими усами. Алиса вспомнила его: он сидел через два ряда от нее в лайнере.
— Я отлично помню эту компанию, — сказал он. — Странные люди. Тащить с собой байдарку, когда зимой рыбы там не найдешь. Но каждый сходит с ума по-своему.
— В ту ночь они спали? — спросил Зденека следователь.
— Нет, не спали. Они отправились на рыбную ловлю.
— Откуда вы знаете?
— Ночью взошла луна. По небу неслись дикие облака. Мне не спалось. Я выглянул из палатки, и мне показалось, что может получиться удивительный кадр: ночная буря на озере! Я взял камеру и вылез наружу. Было холодно, скажу я вам! До сих пор уши дрожат! Не успел я сделать несколько кадров, как заметил, что тростник возле берега раскачивается и оттуда доносятся приглушенные голоса. Я испугался. Решил, что кому-то плохо или даже кто-то утонул… Я положил камеру и кинулся к тростнику. Но там я обнаружил только семейство Торнсенсен — они как раз спускали на воду байдарку.
— Все втроем? — спросил следователь.
— Кажется, их толстая мамаша осталась дома, но я не уверен. Когда я поздоровался и спросил, что заставило их отправиться в путь в такое время и в такую погоду, господин Торнсенсен буквально зарычал на меня — он упрекал меня за то, что я подглядываю и преследую честных людей.
Я смутился, попросил прощения и хотел уйти, но тут девочка Ма Ми прервала своего отца и объяснила мне, что они решили порыбачить при свете луны, это особое искусство, которому ее папа научился в Гренландии.
— А что делал в это время Торнсенсен?
— Он что-то неразборчиво ворчал и не глядел на меня.
— Вы видели удочки, сети? Какие-нибудь приспособления для рыбной ловли?
— Нет.
— Может быть, было слишком темно?
— Нет, ярко светила луна, я все отлично видел.
— И все же вы не уверены, вдвоем были Торнсенсены или втроем.
— Я не заглядывал в байдарку.
— А байдарка большая?
— Она куда шире, чем обычные байдарки.
— Там могли поместиться три человека?
— Конечно.
— А четыре?
— Может быть, и четыре.
— Спасибо. Продолжайте.
— Больше мне нечего сказать. Они уселись в байдарку, затем Ма Ми попросила меня подтолкнуть лодку и сказала, что к рассвету они вернутся. Я пожелал им не замерзнуть и что-нибудь поймать.
— Они уплыли на веслах?
— Да, господин Торнсенсен греб… впрочем, я не уверен. Может, мне показалось, но через несколько минут я услышал некий шум… как будто заработал мотор.
— Снаружи этого мотора не было видно?
— Не было. Снаружи это была самая обыкновенная байдарка.
Кора, которая внимательно смотрела беседу следователя с туристом, заметила:
— Это очень важная деталь. Если бы они поплыли на веслах, то им ни за что не добраться бы до оазиса за ночь.
— А когда байдарка возвратилась с ночной ловли, вы не заметили? — спросил на экране следователь у Зденека.
— Я уже спал, — ответил поляк. — Но услышал голоса. Они пробирались сквозь тростник и вытаскивали байдарку.
— Сколько было времени?
— Я не знаю точно, но уже светало.
— Вы не выглянули из палатки?
— Нет, мне хотелось спать.
— И вы не слышали, о чем они говорили?
— Они старались не шуметь.
Следователь включил свет. Экран погас.
— Эта байдарка могла быть переоборудована во флаер — современная техника это допускает, — сказал он.
— Они успели побывать в оазисе и вернуться той же ночью в лагерь туристов на Лоб-Нор, — закончила Кора.
Следователь завершил свой рассказ так:
— Я поговорил со всеми туристами, которых удалось отыскать. К сожалению, все остальные спали и не слышали, что происходило. Но любопытную деталь мне рассказал проводник. Оказывается, утром разболелась жена Торнсенсена, она простудилась. Так что Торнсенсены и были первыми из туристов, которые решили немедленно возвратиться в Урумчи, ссылаясь на жуткий климат и холод. За ними последовали остальные, никому не понравилось на озере. А те, кто хотел остаться, не решились этого сделать, когда основная часть группы улетела.