— Когда мне сказали, что меня вызывали из пустыни Такла-Макан, я сразу отзвонила в оазис профессору Лу Фу, но связи не было. Тогда я позвонила в Урумчи, и там в институте мне сказали, что профессор исчез. Но почему-то никто не отозвался в оазисе.
— Разумеется, — согласилась Алиса. — Весь дом профессора перевернут с ног на голову, все будто растоптано стадом слонов, честное слово! А связаться с оазисом можно только из нашего флаера, а флаер стоит у ворот.
— Я ничего не понимаю. Садись, девочка…
— Алиса.
— Садись, Алиса, и расскажи мне все по порядку.
Алиса уселась в удобное кресло, графиня Серафина налила ей в бокал прохладного апельсинового сока и, не перебивая, выслушала ее рассказ. В заключение Алиса сказала:
— Я только кажусь такой молодой. У меня есть уже жизненный опыт. Сейчас я помогаю агенту ИнтерГалактической полиции, которая ведет следствие. А так как агент Кора занята изучением переписки и бумаг профессора, она попросила меня слетать к вам в Италию. Извините, но я прочла ваши письма к профессору.
— В любом другом случае я бы рассердилась на то, что вы читаете чужие письма, — сказала Серафина. — Это нехорошо.
— А вдруг в них заключается тайна профессора? А вдруг от какого-то письма может зависеть его жизнь?
Серафина кивнула.
— Сейчас я не сержусь, — сказала она. — Я понимаю вас. Что ты хотела бы узнать, девочка?
— Первый, и самый главный, вопрос у меня такой, — сказала Алиса. — Видели ли вы генератор доброты профессора Лу Фу?
— Вы имеете в виду аппарат, который стоит на крыше дома?
— Нет, я спросила о маленьком карманном излучателе.
— Я ждала этот излучатель с минуты на минуту, — ответила графиня. — Каждый день. Он мне очень нужен. И профессор обещал мне, что, как только он испытает карманный излучатель, он первым делом пришлет его сюда. И вот такое несчастье… — Графиня вздохнула. Потом сказала: — Если ты хочешь посмотреть на нашу клинику, пойдем, сейчас как раз кончается завтрак и мои пациенты пойдут гулять.
Они вышли из кабинета и попали в довольно большой, окруженный со всех сторон широкими галереями внутренний двор, лучше сказать — цветущий сад. В тени деревьев стояли детские кроватки.
— Это наша летняя спальня, — сказала графиня. — Дети лучше спят и лучше себя чувствуют под некоторыми видами деревьев. Но не под всеми.
— Любое растение выделяет кислород, — сказала Алиса, — и поглощает углекислоту. Поэтому под ним полезно спать.
— И под анчаром? — улыбнулась графиня. Оказывается, она знала стихи Пушкина. — Помнишь: «Но человека человек послал к анчару властным взглядом. И он послушно в путь потек и утром возвратился с ядом…»
— Конечно, помню, — ответила Алиса. — «И умер бедный раб у ног непобедимого владыки». Только это легенда.
— Конечно, легенда, — согласилась Серафина. — Но я тщательно подбираю растения, которые лечат детей. Я помогаю им расти.
— С помощью генератора Лу Фу?
— Нет, — улыбнулась Серафина. — Я сама служу генератором. По крайней мере до тех пор, пока не получу излучателя от профессора.
— Как это?
Они шли по саду. Большинство детских кроваток стояли пустыми — видно, их владельцы ушли завтракать, но некоторые дети совсем не могли ходить. Они лежали неподвижно, но при виде Серафины улыбались, и их лица даже розовели. Графиня подходила к каждому, брала его пальцы в свои руки, согревала их и замирала, как будто задумавшись. Некоторые дети начинали говорить, другие продолжали дремать, третьи молча глядели перед собой. Алиса почувствовала, как ей тоже стало тепло и спокойно.
— Это гипноз? — прошептала она.
— Нет, Алиса, — ответила Серафина. — Это и есть лучи доброты. Оказалось, что я могу их излучать. Но я очень устаю от этих сеансов. Совершенно выматываюсь… К тому же меня хватает лишь на десять-двенадцать пациентов, а у меня их больше сорока.
— Значит, профессор не изобрел лучи доброты?
— Как же он мог изобрести то, что есть в природе, что известно любой матери, любой бабушке, даже многим детям? Но профессор догадался, какова физическая суть волн, он научился выделять их, превращать в лучи, смог сконструировать прибор, который концентрирует их. Он — великий ученый и изобретатель.
— Простите, Серафина, — сказала Алиса, — но ведь лучи профессора воздействуют только на растения. А вы говорите о больных детях.
А вы говорите о больных детях.
— На растения воздействовать легче, — сказала Серафина. — Они ведь устроены проще, чем люди. Они впитывают лучи и сразу на них отзываются. С людьми эта проблема настолько сложна, что в ближайшие годы ее нельзя будет решить.
— Но почему?
— Потому что все растения устроены одинаково, а люди — по-разному. Потому что если есть лучи добра, то кто-то может отыскать лучи зла. И тогда еще неизвестно, будем ли мы благодарны науке. Даже сейчас, на этом этапе, изобретение профессора привело к беде. Скажи, Алиса, ты почему сюда прилетела?
— Потому что… профессор пропал.
— Или даже его убили. А почему?
— Наверное, из-за генератора лучей.
— Вот видишь. Профессор занимался лишь растениями, но кому-то помешал.
Они шли по саду. Серафина наклонялась к кроваткам малышей, тогда она замолкала и замирала. А Алиса замечала, что после каждой такой остановки графиня становится все бледнее и движется все медленнее. Наконец она подошла к пустому гамаку, натянутому между двух кленов, и опустилась на него.