— Нет, спасибо, Октав, не надо цветов, а то я сейчас зареву — они увянут на банкетке ночного клуба.
— Как и ты!
Лучший способ испытать отвращение к женщине, которая понравилась вам по пьяни накануне вечером, — увидеть ее при свете дня. Но Тане палец в рот не клади:
— Ты в тот раз так набрался, что стал похож на китайца!
— Потому что, в отличие от тебя, я завязал с кокаином.
Мы ели коипу — мелкого упитанного грызуна, по вкусу похожего на крота. Не знаю, с какого бодуна мы заказали эту мерзость, возможно, потому, что только в этом случае содержимое наших тарелок могло оказаться еще отвратительнее нас самих.
Не знаю, с какого бодуна мы заказали эту мерзость, возможно, потому, что только в этом случае содержимое наших тарелок могло оказаться еще отвратительнее нас самих. То ли из самолюбия, то ли в надежде на карьеру, мои протеже всегда радовались, когда я снова связывался с ними, хотя это значило только, что я пытался исключить их из своего либидо. Третьего звонка не бывало никогда. Они начинали страдать после второго свидания: оно-то и есть настоящий кастинг. Дневной контроль. Подтверждение прощания. Я стер ее номер из своего мобильника, чтобы не было соблазна позвонить ей в неурочный час. Она, судя по всему, это просекла, потому что к концу обеда перестала надо мной смеяться. Мы оба были взволнованы при мысли, что больше никогда не увидимся. Что вы хотите, в двадцать один год забыть ближнего своего — пара пустяков… Я терял время, а у нее впереди была вся жизнь.
— Знаешь, что ты мне снилась, гадючка?
— You in my heart. You in my dreams too. Она попросила пощупать ей пульс, чтоб я почувствовал, как быстро бьется ее сердце. Я сказал ей рока, кусая себе щеки изнутри, чтобы не расплакаться.
Таня была первым звоночком, но я понял это позже, читая Ветхий Завет. Мириады, армии, легионы ангелов (тысяча тысяч в Книге пророка Даниила) не смогли бы меня спасти. Но в то время я еще не знал, что Сатана уже подрезал мне крылья.
16
Поначалу я имел снежно-бледный вид. Такого количества мертвецов, как в вашем городе, я никогда не видел. Народ гибнет, переходя Тверскую, — поскольку светофоров там нет, машины поддают газу, чтобы задавить пешехода. Однажды на меня напали менты, пытаясь забрать себе мои кредитные карточки, деньги и документы. Я откупился пятьюстами долларами и уехал по Гагаринскому переулку. Умирают на улицах, в барах, в драках. Каждый проезд по Москве — это скачка с препятствиями: либо по три часа торчишь в пробках, либо отдаешь богу душу в «ладе» с пьяным чеченцем за рулем. Мне нравится кататься в Москве на лыжах, съезжая по белоснежному спуску прямо к Большому, мчаться прочь от здания бывшего КГБ (этим видом спорта увлекались еще при Брежневе — натянув на уши шапку, прохожие спешили перейти на другую сторону Лубянской площади, чтобы не слышать протестов невинно осужденных и криков, доносившихся из пыточных камер). Да что вы? Их было не слышно, потому что лубянские подвалы находятся глубоко под землей? Век живи, век учись. Круто у них все было устроено. В сущности, КГБ никуда не делся, он просто сменил согласные в своем названии. Свергнув с пьедестала статую Дзержинского перед зданием ФСБ, вы выбрали себе в президенты образцового служащего этой организации. Подобная преемственность — источник всех ваших бед: вы не перерезали пуповину с мучителями. Россия — страна безнаказанных преступлений и сознательной амнезии. Что вы такое говорите? Умение прощать? Но вам бы следовало знать, святой отец, что прощения надо сначала попросить, а тут это не принято, и половина чиновников как сидела, так и сидит на своих местах. Если вы на самом деле хотели, чтобы справедливость восторжествовала, мэрия должна была установить Соловецкий камень в память жертв ГУЛАГа в центре площади, а не ссылать его в соседний сквер. Тогда по примеру южно-африканцев вы бы смогли амнистировать руководителей, признавших свои злодеяния. Публичная исповедь требует мужества, но это единственный способ покаяться в коллективных преступлениях — альтернативой может стать гражданская война. Вы предпочли сделать вид, что ничего особенного не случилось. Хотя то, что случилось, очень просто сформулировать: случились, отец, ПЯТЬ ХОЛОКОСТОВ. Знаю, о чем вы сейчас думаете: ваш собеседник выпил слишком много водки. Это правда. Но я знаю, что говорю: во Франции нас постигла точно такая же амнезия вследствие коллаборационизма, Мадагаскара, Индокитая и Алжира. Принято считать, что лучше двигаться вперед, а то если начать открывать архивы, опозорены будут все — к этому, кстати, привела политика люстрации в Румынии, Болгарии и Польше.
В Камбодже только тридцать лет спустя начали процесс по делу о геноциде, устроенном красными кхмерами, но главные преступники уже давно умерли. Турки отказываются признать массовые убийства армян. Будет ли Россия готова к публичному саморазоблачению до 2030 года? В темные времена чисты только мертвецы. Кататься на лыжах в городе гораздо забавнее, чем в горах. Скользить приятней, чем ходить. Грязь надо прятать под пушистыми коврами. Скольжение — это способ мышления, а может быть, и жизни. Несешься себе с ветерком по несовершенному бытию, лавируешь между препятствиями и увиливаешь от серьезных проблем, входя в роскошные бутики «Mercury» и ГУМа, что напротив мавзолея Ленина, ведь теперь от «Правды» до «Прады» один шаг.