Интересно, что случится, если я позвоню в Христовоздвиженск и спрошу у руководства интерната об их бывшей воспитаннице, Ане Кореевой? Возможно, ответ будет такой:
«Да, у нас действительно училась эта девочка. Но мы помним её смутно. (Понимай, как «совсем не помним».) Ничем, кроме хороших оценок, она не отличалась…»
А её предполагаемые родственники? Не скажут ли они, что не поддерживали особо близких отношений с Аниными родителями и вообще вроде бы не припомнят, что у тех была дочь? Или удивлённо скажут:
«А мы-то думали, что Аня погибла вместе с ними…»
Что касается Саши Киселёва, то он, по нашим данным, был из неблагополучной семьи.
Отец — безработный алкоголик, мать — проститутка и наркоманка. Два с половиной года назад их лишили родительских прав, а парня усыновила пожилая бездетная чета. Вот вопрос: если разыскать его прежних родителей и спросить о Саше, вспомнят ли они, что когда-то у них был сын?…
Теперь Вейдер-Иванов. В графе «отец» стоит прочерк — его мать была одиночка. Когда Сергею исполнилось пятнадцать, она вышла замуж за вдовца с двумя детьми, владельца арктической фермы по разведению моржей. То ли парень не вписался в новую семью, то ли не захотел жить в заполярье, но вскоре он переселился к своей прабабушке, уже давно впавшей в старческий маразм. Старушка вряд ли годилась ему в опекуны, скорее это он заботился о ней, но по сему поводу никто не проявлял беспокойства. Сергей не бродяжничал, не якшался с уличной шпаной, не попадался на кражах или приёме наркотиков; он был серьёзным и самостоятельным юношей, досрочно закончил школу, учился в университете, хорошо зарабатывал как кибер, обеспечивал себя и свою прабабушку — короче, с ним всё было в порядке…
У Компактова с Ворушинским были другие истории, но сходные в одном — они тоже не жили со своими родителями. К тому же всех пятерых объединяло ещё и то обстоятельство, что два или три года назад они поменяли место жительства и учёбы. Вот так-так!..
«Проклятье! — думал я, тупо уставившись на экран терминала. — Как же мы раньше не обратили внимание?… Впрочем, раньше мы знали только о троих и не выделяли их из общей массы ближайших соратников цесаревича. Не было ничего странного в том, что среди двух десятков ребят одна девочка сирота, какой-то паренёк из неблагополучной семьи, а другой не живёт с матерью. Но ведь три недели назад многое прояснилось, а мы до сих пор оставались слепы. Слишком уж увлеклись переговорами с Павлом и забыли обо всём остальном…»
Мои размышления прервал звонок в дверь (кабинет был звукоизолирован), а затем из интеркома раздался голос Анн-Мари:
— Стив, ты здесь? Почему заперся?
Я торопливо извлёк из считывающего устройства диск Шелестова, спрятал его в карман и лишь тогда впустил Анн-Мари в комнату.
— А Рейчел даже не знала, что ты вернулся, — сказала она с порога. — Ты проскользнул мимо неё как мышь.
— Я просто решил не мешать ей, — ответил я, вновь запирая дверь. — Олег ещё не ушёл?
— Нет. Судя по всему, он окопался у нас до позднего вечера. Кстати, забыла тебе сказать, что утром мне звонила его мать. Мы мило поговорили, и она намекнула, что в ближайшее время они с мужем собираются пригласить нас на ужин. Видно, хотят познакомиться с потенциальными… как это здесь называется?… сватами, кажется. — Анн-Мари улыбнулась, но, не получив улыбки в ответ, внимательнее всмотрелась мне в глаза. — Ты чем-то взволнован? Что случилось?
Рассказывать ей о своей встрече с альвом и о полученной от него информации я не имел права. Зато вполне мог поделиться своими выводами, основанными на доступных ей материалах.
— Я только что просматривал досье на нашу «великолепную пятёрку» — Корееву, Иванова, Киселёва, Ворушинского и Компактова. И обнаружил кое-какие факты, которые по отдельности ничего не значат, но в комплексе… А впрочем, сама посмотри.
Анн-Мари понадобилось лишь несколько минут, чтобы во всём разобраться.
— Боже правый! Ведь это похоже… это очень похоже на тщательно разработанные легенды!
— Вот именно.
Она вопросительно взглянула на меня:
— Ты думаешь, эти ребята тоже агенты?
— Возможно.
Вопрос только — чьи? Тайной группировки в нашем командовании или…
— Или, — подхватила Анн-Мари, — правительства одной из планет, которое затеяло собственную игру. Послушай, Стас, — в волнении она позабыла, что меня следует называть Стивом, — это очень серьёзно. Если твои подозрения подтвердятся, то… Но сперва нужно всё проверить.
— Да, нужно, — согласился я. — Однако это не в нашей компетенции. Сейчас я составлю специальное донесение, а ты его отправишь.
Анн-Мари понимающе кивнула. Слово «специальное» означало, что содержание донесения будет секретным даже для неё.
— Сколько времени тебе понадобится?
— Не больше пяти минут.
— Хорошо. Тогда я просто покурю в коридоре.
Она вышла, а я быстро надиктовал текст послания, в котором сообщал, что получил от «объекта» необходимые материалы, а под конец добавил, что в деле обнаружились неожиданные обстоятельства. Подумав немного, я заменил «неожиданные» на «дополнительные» и этим решил ограничиться. В любом случае, для передачи информации потребуется личная встреча с уполномоченным резидентом — содержимое диска было слишком «горячо», чтобы доверять его сети, даже под самым надёжным прикрытием.